Он хотел стать биологом, но завел слишком много друзей-меломанов и в результате не только сам посвятил себя музыке, но привел на эту кривую дорожку не одну сотню человек. Андрей прошел и через торговлю носителями — от продавца до начальника отдела альтернативной музыки в «Пурпурном Легионе», и через торговлю аппаратурой — поработал в «Эльдорадо» и в A&T Trade. Сегодня, однако, наш герой больше времени уделяет клубной жизни Москвы и утверждает, что собственный «аудиофильский путь» счастливо завершил.
Твое первое музыкальное воспоминание?
«Ригонда 102» и маленькие пластинки Creedence и Beatles, которые папа приносил домой. 1976 год, мне 10 лет. Потом помню еще, родители ходили с переносным катушечником на пляж. И там вечно играл «Иисус Христос — суперзвезда». Маккартни было еще много почему-то, и вышедшая тогда пластинка «Band on the Run» все время крутилась.
А осознанно ты как начал музыку слушать?
В 1979 году папа моего друга, художник и беспартийный, поехал на выставку плаката в Италию и привез оттуда пластинку группы Space. И космический звук этот меня захватил. Тогда вообще у всех было серьезное увлечение космосом, помню, смотрели каждый старт, ревновали американцев к успехам. И на этом фоне и музыка космическая была очень актуальна. Так вот, на той пластинке Space был трек «I save my life for you», и он перевернул мне голову. Причем и пластинка была странная: 45 оборотов, мало песен, толстые дорожки. И папа друга объяснил, что это в Италии такие пластинки ставят диск-жокеи на дискотеках.
Так ты открыл для себя ремесло диджея?
На самом деле это ремесло я открыл для себя в институте — на дискотеках с катушечными магнитофонами и пленками по 15 мин, на которые влезало по две песни, чтобы можно было быстро менять и ничего не перематывать.
А как вообще приходила эта музыка к тебе?
Во-первых, обязательной к прослушиванию была передача радиостанции «Юность», которая шла в понедельник в 23:05 и называлась «Для коллекционеров и любителей грамзаписи». Все, кто интересовался, припадали к приемникам. Там, конечно, на 90 % были наши друзья по соцлагерю, но последняя песня, как правило, была с хорошей новой западной пластинки, притом они и в идеологию многие тогда вписывались. Помню, Дэвид Ковердейл был членом компартии, а Depeche Mode, между прочим, состояли в организации «Красный Клин» — тоже прокоммунистической, это было модно у них, в общем, всех их можно было услышать.
Попозже, в начале 80-х, была польская газета «Штандарт млодых», а в палатках «Союзпечати» по средам появлялась газета английских коммунистов Morning Star. И там была музыкальная страничка, из которой тоже можно было что-то почерпнуть.
Потом стала попадать к нам и западная пресса — Melody Maker был культом. Помню, мы там на обложке как-то увидели человека с гнездом на голове, и через года 3 только поняли, что это был Роберт Смит. Ну, Сева Новгородцев, конечно, был, только ловилась его передача плохо. А дальше и наша пресса пристраивалась — журналы «Ровесник» и «Сельская молодежь». В «Ровеснике» тогда писал еще юный Артемий Кивович Троицкий, мы ему тоже многим обязаны. Помню, например, в «Ровеснике» был обзор лучших пластинок за год, где не было, например, всяких Deep Purple, а были Grandmaster Flash, Jam и тому подобные моднейшие артисты.
А где же ты записи потом доставал, после того как прочитал про них?
Надо было записывать с радио. Очень полезной была, например, первая программа польского радио, которая днем ловилась как «Маяк» — в прекрасном качестве. Там много было чего-то непонятного, но крутились все главные диско-хиты. А писал я на свой первый магнитофон «Весна 211 стерео». Ужасного вида он был, работал не очень хорошо, но на него можно было записывать.
Уже после школы я активно стал слушать BBC, и вот уже писал там все подряд. Утром приходишь в институт — все к тебе бегут, интересуются, что там записал, что свежего? И ты выкладываешь кассету.
А о качестве звука ты уже думал тогда?
Помню, как пытался доказать старшему приятелю, что кассеты не хуже катушек. Мне кажется, тогда в голове у нас происходило то же, что сейчас у молодежи, которая выбросила диски ради MP3. Удобство пользования кассетой и то, что их можно было положить в карман и всю ночь гулять с магнитофоном и девочками, — это перевесило все. Мобильность уже тогда начала побеждать качество.
А как ты все-таки понял, что тебе нужна приличная техника?
В момент посещения комиссионки, куда тот самый папа-художник повел нас покупать Sharp 777. Этот аппарат переворачивал представление о реальности. С тех пор я мечтал о хорошей технике. Но денег было мало, конечно, так что каждая покупка стоила неимоверных усилий. Колонки западные купить было невозможно, так что были куплены С90, и при всех недостатках это были далеко не самые плохие колонки. Очень хотелось западную деку и усилитель, и вторая дека у меня была Bang & Olufsen, между прочим. Но на дворе был 1984 год, а она была 76-го — Beocord 1100 — и уже, конечно, не совсем в кондиции, хотя качество отделки и легендарный статус грел душу. А играла она не так уж хорошо, стандарт был уже устаревший, играла она до 14 кГц на хроме, это было слабовато. Самая первая система состояла из усилителя Technics довольно простого и деки Akai, тоже старой в корпусе под дерево. Ну и дальше пошел бесконечный процесс обмена техники, он ведь зависит только от возможностей: наличия денег, времени и пространства.
А как же провода?
Да, про провода мы знали. Их воровали с заводов. В каждом районе был какой-то закрытый «ящик», где можно было вынести проводов из бескислородной меди высокой очистки с помощью рабочего (стоило это не столько денег, сколько усилий — искать/договариваться/выжидать).
Это ведь уже было время прихода CD, как встречали компакт-диск?
Встречали радостно! Когда я занимался в кружке юных техников, помню, преподаватель показывал нам статью в журнале «Радио» под названием «Музыка нолей и единиц» про цифровую запись. С этого момента мы следили и ждали. Моим первым CD-плеером был Sanyo в облицовке «Веги 122». Но компакт у нас не забил винил — быстро обнаружилось вранье о том, что он не царапается (это было в рекламе). На деле оказалось, что повредить его легко и с ним надо обращаться едва ли не бережнее, чем с винилом. И я никогда не забывал о виниле, может, и не покупал пластинки, но и не выбрасывал.
Опять же, как я сейчас понимаю, многие серьезные произведения я бы не понял, если бы услышал на компакте. Там рука сама тянется к перемотке, а на виниле, даже если не нравится и хочется промотать, нельзя. Сидишь и слушаешь. И понимаешь целостность произведения. А на CD чуть что — следующий трек.
То есть ты сразу разочаровался в компактдиске?
Работая в музыкальном магазине, я открыл для себя, что все CD записаны по-разному. Этого тоже не ожидали. И качество звука, естественно, не коррелировало с качеством музыки. Помню, в какой-то момент я собрал в комнате прослушивания на фирме, где работал, систему своей мечты, как мне казалось. Выяснилось, что на ней диски звучат не то что по-разному, а просто половину можно взять и выкинуть. Получилось слишком профессионально: аппаратура способна вытащить все недостатки записи, чтобы режиссеру было слышно все, что там может быть плохо. Но задача домашней техники — сделать звук комфортным. И когда я понял, что мне придется отказаться от музыки ради качества записи, я остановился.
Я увидел, насколько техника может диктовать музыкальный вкус, то есть пришлось бы слушать исключительно записи Chesky Records. И понял, что прекрасно все это, но я не могу позволить себе такого. Музыку я слишком люблю, потому ушел от апгрейдов и поставил финальную точку. Я уже держал деньги в руке, собираясь эту систему купить. Но вовремя понял, что мне нужна система, где все будет звучать хорошо. И остановился.
И что же в итоге?
Да вот уже лет 10 как это у меня тут стоит. С колонками, помню, сильно повезло — это была пара с выставки без коробок, я купил их с хорошей скидкой и остался очень доволен. Задний фазоинвертор, конечно, не очень удобен — даже сейчас они слишком близко к стене стоят. А вот усилитель мне подарила девушка-меломан. Это очень знаменитый аппарат — легендарный Sansui золотой эпохи. Я, его когда увидел, прямо весь растаял. А она и говорит: «Да у меня есть еще, забирай, раз так нравится».
И набор диджейских вертушек?
Да, это, конечно, скорее дань моде, не то чтобы я много диджеил. Но скажу так: если даже вам не нравится электронная музыка, а слово диджей вызывает ассоциацию с придурком, хихикающим по радио, проигрыватель Technics SL 1200 — это эталон. Одна и та же модель в серии с 1978 года. Можно плясать с бубном вокруг аудиофильских конструкций, но если говорить об утилитарном приборе, который будет работать всегда и играть музыку как положено, хоть вы кол на нем тешите, то вариантов тут нет. Может быть, конечно, прямой привод не так хорош для камерного джаза, но я слушаю музыку энергичную, так что он мне как раз подходит.
То есть ты свой «идеальный звук» нашел?
Да. Скажу с высоты своего опыта, что мы должны понимать вот что: совсем не сложно научиться различать нюансы на слух — гораздо проще, чем разобраться, например, в вине. И при хорошей технике очень легко начать слышать то, что слышать не нужно и что человек и не должен слышать. Это значит, не нужно стремиться к какомуто максимуму.
Я знаю, что многие читатели, глядя на цены в этом журнале, испытывают шок и думают: «Ну, наверное, это все не для меня». Так вот, я хочу сказать, что не надо пугаться, а надо понимать, что хорошо играющая техника вовсе не обязательно будет стоить какие-то запредельные деньги. Сейчас какие-то цифровые колонки под iPod тоже далеко не дешевы, и за те же деньги вы можете купить по-настоящему хороший усилитель, который будет играть музыку и прослужит вам всю жизнь. Задумайтесь над этим.