Группа «Браво» отметила 35-летие и выпускает альбом редких песен. Мы беседуем с вокалистом группы Робертом Ленцем и бессменным лидером коллектива, гитаристом, автором песен и вокалистом Евгением Хавтаном о секретах творческого долголетия, как написать хит и о том, чем современный рэп похож на рок-н-ролл 50-х.

— Очевидный вопрос: как ощущается такой солидный юбилей?

Ленц: Количество лет — это просто цифра, а в реальности сама эта дата ничем не отличается от другой. Правда, любой концерт должен быть классным, а юбилейный — еще более классным. А так — было 34, теперь 35. Да, солидный возраст. Приятно, что группа столько существует. Я сам в ней 23 года пою (смеется).

Хавтан: Когда мы составляли юбилейную программу, оказалось, что два с половиной часа одних хитов. Много, пришлось жертвовать. Сделали попурри из нескольких песен.


— А как написать хит?

Ленц: Понятия не имею. Я еще более или менее понимаю, как писать музыку, потому что сам этим занимаюсь, но вот как слова к поэтам приходят — это загадка. Я сам сочинил текст «Когда сбываются сны» в метро. Тогда только начал работать в «Браво», база у нас была на «Текстильщиках», а домой я ехал на «Октябрьское поле». И текст этот просто ко мне пришел целиком, я его дома только немного дошлифовал. Такие озарения со мной случаются довольно редко, к сожалению. Вообще, это вопрос к автору хитов.

Хавтан: Я не знаю. Я не умею писать хиты на регулярной основе. Раз в полгода выдать хит — это невозможно! Мало того, я часто ошибаюсь, думая, что эта песня будет хитом, а «выстреливает» совсем другая, которую считал просто неплохим альбомным треком. Еще друзья-коллеги по-разному песни воспринимают.


— С какими песнями так было?

Хавтан: Примеров масса. «Дорога в облака». Наш директор говорил: «Не буду я заниматься раскруткой ее, это не хит, что это такое вообще — после "Оранжевого галстука" и "Московского бита"?» Песню «Это за окном рассвет» мы не считали ни синглом, ни хитом, а наш звукорежиссер сказал: «Ребята, вы можете ставить на любую песню альбома, раскручивать что угодно, но "рубиться" народ будет именно под эту» (улыбается). Мы очень удивились: ну да, хорошая песня, боевая... а получилось именно так, как он сказал.


— А какие песни прошли незамеченными?

Хавтан: Мне некоторые незнаменитые песни нравятся гораздо больше, чем хиты. Например, «Дождь и ладонь» из альбома «На перекрестках весны». И «На планете гамма» из альбома «Хиты про любовь» (1998), который провалился везде, где только можно. Хотя поклонники сейчас говорят и пишут на форумах, что любят его.



— А вы как раз готовите альбом «Unrealised» (игра слов: «нереализованный» и «неосознаваемое») редких и неальбомных песен...

Хавтан: Да, там как раз будет новая версия «На планете гамма». Восемь минут — я решил наплевать на этот пресловутый формат «три с половиной минуты», и сделать песню так, как я хочу. Понятно, что нигде на радио она не прозвучит. Еще там чужие песни в нашем исполнении — песни «Зоопарка» и «Машины времени», которые мы записывали для альбомов-посвящений этим группам. Наша «Буги-автостоп» тут перезаписана. Есть еще песня группы «Ариэль», наша «Навсегда» в акустическом варианте, «Замок из песка» в стиле рэгги.


— Насколько часто вы позволяете себе вспоминать старые забытые песни?

Ленц: Программы концертов постоянно меняются. Какая-то песня бац — и уходит, на ее место приходит та, которая соответствует сегодняшнему дню по ощущениям. Мы играли «Автомобиль» — эта песня вообще только на сингле выходила. «Мне грустно и легко» много-много лет не игралась, сейчас — в программе.



— А почему «Браво» такая живучая группа?

Ленц: Это Женина группа. Он — единственный, кто играл в ней всегда. Без него ее бы не было. Он знает.

Хавтан: Любая настоящая группа определяется тремя составляющими: прошлое, настоящее и сегодняшнее. И да, еще чуть-чуть будущего, в перспективе. Любая настоящая группа, она, извините за выражение, тонну мусора сожрет, пока свои сто человек в клубе соберет. А группы без прошлого, чья карьера началась с фотосессии — это однодневка, продюсерский проект.


— Роберт, в конце 90-х ваше «назначение» после Валерия Сюткина было довольно громким. Как вам в группе «Браво»?

Ленц: Отлично! По-разному, на самом деле — первые годы было непросто, потому что попал из андеграунда сразу в знаменитый коллектив.



—А почему в нулевых у «Браво» случилось такое длительное затишье?

Ленц: Да никакого затишья не было, играли как играли. Просто пластинок не выпускали. Песен тогда очень мало писалось, действительно. Но мы не расходились, не брали академический отпуск. А в 2010 году произошел подъем: стали готовить альбом и, что важно, репетировали уже на постоянном месте, там же и записывать. Это помогло.


— Имеется в виду домашняя студия Евгения Хавтана?

Ленц: Да. Там комфортно, было классно записывать альбом, никто никуда не подгонял — мы записывали там же, где и репетировали. Лучше, чем чужая студия, где надо адаптироваться, где счетчик тикает, но дело даже не в деньгах.


— В 80-е Браво воспринималась как ретро-группа, и вообще вы в истории русского рока стоите особняком.

Ленц: Мне тогда не показалось, что они «ретро». Они соединили твист и эстраду с популярной тогда «новой волной» (самым модным стилем, new wave) — это уникально, такого больше ни у кого не было и нет. Не русский рок, а русский твист!

Для меня не существует музыки «старомодной» и «новомодной». Есть просто классная музыка, которая тебе нравится. Не вижу большой разницы между Моцартом и Metallica — утрирую, конечно, но смысл в том, что и там, и там есть идеи, которые музыканты хотят донести, а это главное.

Хавтан: Я лично люблю разную музыку. Сделал проект Los Havtanos, где мы с кубинцами играем мои песни в стиле латино. Увлекаюсь кантри — это влияние началось еще на альбоме «Дорога в облака».


— Но и модными вас назвать нельзя...

Хавтан: У нас свое место. Но вообще рок-н-ролл сходит на нет: с молодежью разговаривает рэп. Это их новый язык. Кстати, многие из этих ребят, рэперов, как раз знают секреты успеха и хита, они более просты, это манипуляция. А ребята есть хитрые, талантливые и циничные. В роке такое же было, это нормально. Рок-н-ролл в 50-е родился именно как музыка для подростков, у которых не было своей музыки. Теперь рэп занял эту нишу.

Я лично не понимаю музыку молодежи. Моя дочь, которой двадцать с чем-то, что-то слушает — я не понимаю, что она в этом находит. Мне кажется диким, когда на сцене дым, свет и всего два человека — один «читает», другой диджей, вся музыка и половина слов с компакт-диска воспроизводится. Но слушатели на этом не заморачиваются — им все равно, живьем поют-читают или как. В этом главное отличие поколений: нам важно было как мы это делаем, то есть живьем, своими руками... Но рэп — это уличный язык. Не мое, но ничего не имею против. Интернет дал возможность выбирать, а не поглощать, что дают. Мы тоже не слушали радио «Маяк», мы слушали пластинки, которые нужно было искать, выбирать, рекомендовать и так далее.