В Москву летом приедут зачинатели гранжа Alice in Chains. Группа записала первый образцовый альбом этого стиля «Facelift», а в 1992 году AIC выпустили лебединую песнь гранжа — альбом «Dirt». В том году вообще случилось много музыкальных прорывов, открытий и потрясений. Что-то забылось, но, похоже, 90-е с нами надолго.
С точки зрения шоу-бизнеса главное завоевание девяностых, наверное, в том, что практически любую некоммерческую музыку научились делать коммерческой. «Перепозиционировать», выражаясь языком учебников по маркетингу. Так, именно в 90-е «обнаружилось», что тяжелая музыка не «тупая/долбящая», а как раз наоборот: разнообразная, на все вкусы, с вполне попсовыми шлягерам-балладами в рамках стиля. И да, к ней наиболее легко прививаются другие стили, от этники и хип-хопа до электроники и джаза. С культурологической точки зрения «реальные девяностые» начались, наверное, в 1991 году — с выходом альбома Nirvana «Nevermind».
А 1992-й — это прорыв на массовом рынке тяжелого хип-хопа, готического «металла» и студенческой «альтернативы».
С «металлом» все просто. Например, именно в ту пору возник стиль doom metal. Еще в 1991 году группа из Британии Paradise Lost выпустила свой второй альбом с программным названием «Gothic». На этом альбоме квартет юношей из Халифакса играли медленный и мрачный металл, но он был приправлен, совершенно не в духе жанра, классическим женским вокалом (Сара Мариан, сопрано) и синтезаторами. Это была бомба. Истинные поклонники тяжелого рока, «тру»–металлисты, не знали, как к этому относиться. Проклясть? Или принять? Пока они раздумывали, стиль (doom metal — «металл обреченных») завоевал новых поклонников. Ник Холмс, Грег Макинтош и их коллеги по группе изобрели новый стиль — эдакую субкультуру внутри субкультуры. В 90-е и в наше время группы этого жанра стали плодиться, как тараканы. Особенно почему-то в Скандинавии. Но это уже другая история.
Холмс и Макинтош спустя много лет рассказали, откуда они взяли идею doom metal: «Мы просто решили играть металл медленно. Все старались играть как можно быстрее, а мы — как можно медленнее». Просто, как все гениальное.
В 1992 получил широкое распространение еще один продуктивный симбиоз: тяжелого рока с хип-хопом. Хард-рок и хеви-метал — стили, по преимуществу «белые», т.е. их играют, как говорят в Америке, «caucasians» — люди белой расы. А рэп — это стопроцентно черный стиль. То есть это были две совершенно разные субкультуры, с разных планет просто.
Тут некоторые поклонники тяжелого рока опять впали в недоумения, не зная, как к этому всему относиться. Ломая голову — истинно оно либо продажно? А некоторые — наоборот, обрадовались, признавшись, что нет-нет да и послушивали рэп «ну так, для отдыха». Зачинщики пикантных интересностей в тяжелой музыке — ньюйоркцы Anthrax, записавшие рэп-металлическую версию хита Джо Джексона Got the Time (альбом «Persistence of Time»).
Еще более успешно и круче с точки зрения высокого искусства, так сказать, жилу разработали калифорнийцы Faith No More, начав заниматься этим рискованным делом еще в 1989 году, сидя в глубоком андеграунде. Первый серьезный успех к квинтету пришел в 1991 году, а в середине 90-х они считались чуть ли не главной рок-группой планеты. Но это уже позже. А в 1992 году у них вышел альбом «Angel Dust», который тогда показался просто шедевром. Намешано всего, но с тонким вкусом, мастерски, без швов. Очень цельный альбом. Даже сейчас слушать его можно с большим удовольствием.
После такого сложно придумать что-то круче... Faith No More, поменяв пару-тройку гитаристов и выпустив еще два бледных альбома, разошлись кто куда. Гитарист Джим Мартин одно время продюсировал индастриал-группы, барабанщик Майк Бордин устроился в группу Оззи Осборна, а вокалист Майк Паттон ударился в лютый авангард (вроде «Peeping Tom»). Пока Faith No More не возродились в почти что оригинальном составе.
Еще одно уникальное открытие 1992 года — квартет из Лос-Анджелеса Rage Against The Machine, участники которой «троллили» своими прокоммунистическими взглядами и активной гражданской позицией. Их первый альбом-эпоним — невиданная смесь хитрого гитарного звучания, жестких ритмов и речитатива.
Наконец, последний феномен 1992 года — college rock. Этот «студенческий рок» возник, конечно, не в 90-е, а десятилетиями раньше. Но именно в 1992 году вышел целый ворох заметных альбомов, а группы этого стиля стали собирать стадионы, выступать по всему миру, появляться на ТВ и в глянцевых журналах. Хотя раньше сollege rock — это был действительно «рок для студентов», причем стилистически здесь подразумевалось что угодно: от инди-попа до авант-электроники.
Показательна судьба альтернативного квартета Soul Asylum из Миннеаполиса. Они образовались в 1983, первый альбом вышел в 1984. Дебют появился одновременно с творениями более известных в то время миннеаполисских групп, Husker Du и The Replacements. И хотя группу Soul Asylum заметили, но сочли «третьим эшелоном» в родном городе и «приютом для души», пожалуй, только для отъявленных фанатов. У нас, кстати, такую музыку вообще никто не слушал, а о Husker Du знали только читатели журнала «Ровесник».
Для Soul Asylum все изменилось в одночасье. В 1992 году вышел их очередной — чуть ли не десятый — альбом «Grave Dancers Union», и сингл «Runaway Train» с него стал оглушительным хитом. На MTV в тяжелой ротации социальный клип о пропавших детях; на музыкальных радиостанция песня играет раз в час, музыканты квартета — нарасхват.
Американский Rolling Stone дал материал про группу аж на нескольких разворотах. На одном — потрясающий черно-белый снимок Дейва Пирнера, который в истлевших джинсах и со спутанными волосами лежит на грубой железной койке. Настроение снимка — «нигде, никогда, неприкаянный». Характерно для колледж-рока: никакой опасности, никакого бунта, но — бесконечная тоска и неприкаянность, юность без перспектив. Нам, россиянам, трудно понять, почему в процветающих и благополучных Штатах такое количество музыки с меланхолией. Но вне зависимости от нашего понимания градус меланхолии не уменьшается. Как сказал один умный психиатр, Россия — это маниакальная страна, которая притворяется депрессивной, а Америка — страна депрессивная, которая делает вид, что она — маниакал.
И на самом деле: колледж-рок — это по преимуществу эдакие Холдены Колфилды 90-х. «Над пропастью во ржи», кстати сказать — одна из любимых книг Курта Кобейна (несмотря на то, что повесть входит в школьную программу).
И вновь бросив взгляд на группы, расцветшие в 1991-92 годах, жалеешь о том, что культовый герой Джерома Сэлинджера родился слишком рано. Появись Холден «Кетчер во ржи» Кофилд на свет пару десятилетий спустя, ему бы точно нашлось место в какой-нибудь рок-группе. А в 90-е — даже в очень хорошей рок-группе. Которая не phoney. Без «липы» то есть.