Когда мне было несколько месяцев от роду, ползая по полу, я стукнулся лбом об никелированный угол крепления ручки магнитофона «Дайна» (Эльфа – 29). Стукнулся сильно, рассёк кожу до кости, по центру лба остался шрам, который видно и по сей день. Были ли у меня после этого шансы не стать аудиофилом?
Свой первый «сетап» я собрал в четырнадцать лет. В школе, где я учился, была большая чистка от хлама, и на помойку был отправлен небольшой серый ящик с четырьмя ручками. Я, будучи домовитым мальчиком, до свалки этот ящик не донёс, а упёр до дома. Дома оказалось, что это стереофонический усилитель П-70, прекрасно работающий. С той же школьной свалки я забрал две колонки от сломавшегося электрофона «Россия – 321». У знакомых в радиокружке отобрал два высокочастотных динамика (этого добра тогда в радиокружках, почему-то было навалом). У тех же знакомых взял схему для кроссовера, и, собственно, детальки для того, чтобы этот кроссовер сваять. Просить ребят сделать это за меня, было в те времена просто неприлично: всякий советский мальчик был обязан уметь паять паяльником, рубить рубильником и пилить пилильником. Вот именно им, то – есть, лобзиком, я вырезал в колонках отверстия для «твитеров», после чего закрепил их саморезами и спаял кроссовер. Из той же школы я надыбал метров десять медного провода типа ПуГВ, спаял коннекторы и подключил (та-даам!) акустику к усилителю. Источником стал катушечник Эльфа – 201-3. Офигенный, по тем временам, аппарат. Катушечник этот, был, собственно, магнитофоном моего отца, по всей видимости, с юности питавший нежные чувства к бренду «Эльфа». Он использовал его довольно оригинально: с линейного выхода телевизора он записывал песни из «Утренней почты» и прочих новогодних огоньков. Естественно, в монофоническом режиме, потому что телевизор вещал в моно, и на две дорожки лезло в два раза больше музыки.
Но я хотел гораздо большего. Я хотел стерео. Для чего я завёл знакомства с местными дискотечниками, которые, к тому же, были попутно аудиопиратами. В вечернее время, когда их аппаратура простаивала, я брал свою Эльфу, протирал головки чистым спиртом, и пёр её к ним в «студию», которая была на самом деле подсобкой в местном доме пионеров. Писать на местных Илетях мне пока не разрешали, но с них на мою Эльфу было можно. Именно тогда я впервые «дохерился» до шестнадцатиполосного эквалайзера «Электроника», и понял, что звук можно менять так, чтобы он стал Звуком. Как говориться: имеющий уши, да сделает так , чтобы звучало. Позже, когда ребята взяли меня шабашить в свою банду, мне разрешали в том числе делать себе одну копию с винила (!!!) на Олимп – 005, это был особый шик. А я, за это перегонял для них на их же аппаратах, копии со своих катушек, которые на накопленные деньги заказывал ажно из Питера, студия называлась «Гармония», у них был Депеш Мод, А-Ха, Патриция Каас и прочие деликатесы, которых в провинции в хорошем качестве не было. А писали питерцы тогда очень хорошо. Ко мне как-то раз домой заглянул приятель и послушал, как звучит музыка моей системы. Он просто офигел. У него дома оказалась полная упаковка нулевой серии (чистый советский Хи-Фи, если кто не знает): Арктур – 006 выведенный на Амфитон – У – 002 с родной акустикой. И моя система звучала, по его мнению, лучше. Я сходил к нему в гости и послушал как оно звучит. Действительно: моя копеешная, отчасти, самопальная система, звучала лучше. Хрен её знает почему? Может потому что в каждый «компонент» я вложил часть своей души?
Система.
Stereo: Marantz CD-5005; Cambrige Audio CXN; Onkyo Integra A-8870; Heco Vitas-500; коаксиал AudioQuest Carbon Digital Coax; межблочники Klotz audio cables (handmade); Speaker Cable QED X-Tube 40i (QE1350).
Video: Philips Fidelio; ASUS Xonar Essence STX II; Yamaha RX-V 673; Heco Vitas 200x4 + Heco Vitas 300; Sub JBL Northridge E 150P. (временно отключено).
ph-aa@ya.ru