Беляев Александр Михайлович

Кроссовер, то есть соединение далеких жанров — быстрый путь к успеху и завоеванию новой аудитории. Или же — к оглушительному провалу. Строго говоря, на кроссовер-проекты решается либо тот, кому нечего терять кроме десяти лайков от друзей, либо тот, кого уже ничто не скинет с вершины.

В марте этого года исполнилось 83 года со дня рождения культового джазового пианиста Стива Кьюна. За свою долгую жизнь он успел поиграть с Стэном Гетцем и Джоном Колтрейном, выпустил внушительное количество сольных альбомов с прекрасными музыкантами. Выработал свой узнаваемый стиль — прозрачный классический звук, романтичный, самоуглубленный, но драйвовый. Интеллигентный драйв, скажем так. Наконец, он — автор стандарта «The Saga Of Harrison Crabfeathers». Проще говоря, Кьюн — один из последних из могикан великой истории американского джаза. При этом известно про него довольно мало.

Обычная картонная коробка: 40 на 60 сантиметров, или сколько там… Приятель держит ее на пузе: «Тебе точно пригодится!». Вот-вот, думаю, на тебе, Боже, что нам негоже: если я меломан и коллекционер, то самое милое дело мне всякий хлам спихивать. Как и эту коробку с аудиокассетами. При том, что мой «вокмэн» лет 15 валяется на антресолях, и не факт, что работает. Наверняка что-нибудь с лентопротяжкой. Время — тяжко для всех, магнитные ленты тут не исключение.

Нужда — мать изобретений, как говорят англичане. Иначе говоря, голь на выдумки хитра. Словом «голь» я не хочу обидеть отечественных музыкантов. Я скорее про выдумки и изобретения. В апреле вышло несколько отличных минималистичных альбомов — малых составов, но звучащих во всех отношениях просто роскошно.

Помните, как мы подготовились к фестивалю «Триумф джаза» в прошлом году? Взяли интервью у самого Джона Скофилда. И тут началось то, что началось тогда весною. Все отменилось. В этом году «Триумф» прошел триумфально — народ изголодался даже по «эстетскому» джазу. Ну и состав исполнителей был — огонь! И я поймал в Москве крутейшего пианиста — Эммета Коэна, музыканта молодого и звездного.

Надеюсь, больше никогда ни одну заметку, обзор, колонку и бог знает что еще я не начну с фигуры речи про карантины, изоляции, локдауны и прочее. Но вот действительно: время спровоцировало домашнее музицирование, записывание альбомов по интернету, сетевые прямые эфиры, от которых уже всех тошнит, и так далее.

Смартфон зажужжал искаженной мелодией Баха, и Тихон Печалин слепой рукой накрыл его корпус на прикроватной тумбочке, сжал хладный гаджет мягкой ладонью, поднес к непроснувшимся глазам. Случайный вызов из мессенджера — можно не отвечать. Можно было и не брать. Но сон поломан.

Как в нашей стране играть джаз и не вылететь в трубу — вот, пожалуй, главный секрет, который мечтает раскрыть любой начинающий джазмен. Потому что более опытный джазмен уже наверняка смирился.

Жизнь этой женщины соткана из противоречий. То, что она играла и пела полвека назад, сейчас назвали бы постмодернизмом. Тогда таких слов просто не существовало.

С удивлением читаю очередной материал про смерть/кончину/обморок/морок российской музыкальной журналистики/критики/аналитики. Размышляют: как и почему так получилось, что это значит и когда все вернется на круги своя.

Моцарт и дзен. Новые сюжеты перекроенного Баха. Москвичи, подключенные к космосу. Звучит как бред? Но вот так вот, почти наугад выбранные четыре альбома образуют прямо-таки удивительное единство.

В этом году исполняется полвека гастролям оркестра Дюка Эллингтона в СССР. Абсолютная сенсация для тех лет — осенью 1971 года великий джазмен, композитор и бэнд-лидер с его биг-бэндом выступили в Москве, Ленинграде, Минске, Киеве и Ростове.

В 2020 году джазовый мир отметил юбилей Дейва Брубека: 100 лет со дня рождения. Гениальный пианист, гипнотический импровизатор, не знавший нот композитор. В общем — уникум. Если говорить о его достижениях, пожалуй, уместно было бы назвать его одним из отцов кул-джаза. Одним из тех, кто превратил этот стиль в высокий жанр. Но есть у Дейва Брубека и еще одно достижение — семья.

О вкусах не спорят. На вкус и цвет образца/друга нет/все фломастеры разные. Каждому свое. Кому арбуз — кому свиной хрящик. Попадья или попова дочка. Кому и кобыла невеста. Что русскому здорово, то немцу смерть. One man’s meat is another man’s poison… Ах, простите, последнее — на английском. Но, как видим, и в русском языке предостаточно успокоительных, демократических, уравнивающих вкусы выражений. И вроде бы все это правда. И вообще: ну не морды же бить, если твой визави не любит The Beatles, но обожает Киркорова?

Насколько я понимаю, у нас тут на портале событие беспрецедентное: материал с продолжением. Можно сказать, сериал. Началось все с того, что весной я начал было брать интервью по мейлу у выдающегося британского блюз- и рок-продюсера Майка Вернона, который должен был приехать в Москву со своим музыкальным проектом.

Что нас ждет в 2021 году в плане концертов — никто не скажет точно. Уже даже приблизительно ничего не планируется — кроме каких-то небольших клубных концертов, которые легко отменить и/или перенести. Но, слава богу, в такой ситуации мы оказались подкованы технологически. Музыканты создают новую музыку в домашних студиях, и к нам она попадает вопреки всяким ограничениям.

В мае 2020 года, когда мы все сидели на карантине под названием самоизоляция, последний великий джазмен, 89-летний (на тот момент) Сонни Роллинз, написал колонку в газету «Нью-Йорк Таймс». Этой публикацией издание открыло рубрику, казалось бы, совсем не уместную в наше тревожное время — про искусство и его значение.

Чтобы вернулись великие песни, нужно вернуть виниловые вертушки в каждый дом. Если отвечать на вопрос заголовка кратко, то вот: причины есть технические и психологические. И одно вытекает из другого.

Американский гитарист Пэт Мартино — культовая фигура в американском джазе. И герой в общечеловеческом смысле. Яркий талант, трагическая судьба. История преодоления.

Он объединил миры. Джаз, прог-рок и этнику. Электричество и акустику. Францию и Америку. Африку и Европу. Жан-Люк Понти — один из самых необычных музыкантов, новатор, продававший свои альбомы миллионными тиражами.

Она не собиралась быть певицей, но вошла в элиту вокального джаза. Она была грубовата и простовата, но стала образцом изящества стиля. Сара Воэн (Sarah Vaughan) — она же «Матрос», она же «Божественная», она же — вечная джаз-леди номер два.

Чуть ли не единственный джазмен, которого знают все и любят почти все — это Луи Армстронг. Первый, настоящий и безусловный гений джаза. Именно ему этот некогда маргинальный жанр негритянской музыки обязан своим мощным развитием. Длинные соло, пение «скэтом» — все это изобретения Армстронга.

Почему пропустили? Ну какая разница — нет нам оправданий! Но, быть может, этот обзор сойдет за итоги года. У меня с этим жанром большие проблемы — не потому, что ничего не помню, а потому, что ранжировать не могу. Все такое разное! Ну и в конце концов — что такое один год для хорошего релиза? Хорошее должно жить десятки лет.

Malone Sibun — один из лучших блюз-роковых проектов последнего времени. Его создали британский гитарист Иннес Сайбун и его американский коллега Маркус Малоун.

В этом году лейбл Mosaic, специализирующийся на всяких редкостях, архивных изысканиях и просто полных коллекциях великих джазменов, выпустил бокс-сет: все сессии тенор-саксофониста Хэнка Мобли на лейбле Blue Note. На виниле и CD. Всего — 74 трека.

Пианист и композитор Дейв Брубек (Dave Brubeck) — виртуоз, автор нескольких джазовых стандартов и новатор, привнесший в джаз сложные размеры. А еще его портрет украшал обложку журнала Time, а его духовные произведения признала католическая церковь, которая из джаза признала композиторов трех-четырех от силы.

Хорошо быть снобом! Удобно: не разочаровываешься в человечестве, так как не ждешь от людей никакой изысканной глубины. Осенью модный глянцевый журнал «назначил» рэпера Моргенштерна «Музыкантом года». А мы тут на Стерео перемываем ему косточки сотнями комментариев, дескать — не музыкант. Даже так: немузыкант, играющий немузыку.

Нат Кинг Коул — кумир нескольких поколений. Секс-символ? Безусловно, но также и символ доброты, юмора, дружбы народов и, наконец, семейных уз.

Похоже, что т.н. «разогревающие группы» скорее раздражают публику, чем веселят. Хотя бывают и исключения, но все-таки хочется разобраться: почему нам постоянно навязывают каких-то артистов, будто бы в нагрузку? Откуда пошла такая практика, кому это выгодно и, наконец, не отжила ли свое эта практика — ставить неизвестную «разогревающую группу» перед звездами?

Три релиза этой подборки объединяет современная академическая музыка, которая не знает жанровых границ и при этом звучит так, что любому профану все ясно. Новая искренность а-ля Арво Пярт? Возможно. Он тут появляется отголоском в произведении с характерным названием «Pärt: Fratres» из пост-метамодернистского цикла с недвусмысленным заголовком «Искусство аллюзий».

Имя продюсера, певца и автора песен Майка Вернона (Mike Vernon) в нашей стране известно, наверное, только настоящим фанатам британского блюз-рока. Но известно оно хорошо: этот человек чуть ли не полвека крутил ручки пульта, создавая саунд самых великих, тех, кто уже давно вписан в историю музыки XX века. Осенью 2020 королева Великобритании наградила г-на Вернона Орденом Британской империи.

Джазовая звукозапись в России выходит из карантина? Похоже на то! Нет, серьезно: релизов, конечно, не так много — а когда так было? — но зато все разнообразные и очень сильные. Есть даже переиздания, воздающие должное крутым музыкантам, когда те были совсем юными.

Группа Little Big, герои года и участники виртуального «Евровидения», выпустили новый клип. Они — те, кого музыканты и меломаны хором аттестуют как «немузыка». Немузыка — уже будто бы новый термин. Прямо-таки тренд. Кредо современной попсы: картинка — наше все, звук — просто сопровождение.

Двусмысленная осень. То тепло, то холодно. Вроде бы карантин, но никто его уже не боится. А рекорд-бизнес, похоже, вошел в привычное русло. Ну и прекрасно. В общем, не спать! Очередной сильный классический релиз — про Бетховена, как всегда в этом году. Необыкновенно личный и тихий альбом французского пианиста-виртуоза. И горячие американские джазмены, для которых традиция и эксперимент — не оксюморон, а симбиоз.

Я, конечно, понимаю, в каком мире мы живем, но вот ей-богу: так надоели политические заявления в форме альбомов! Да, джаз вдруг вспомнил, как он был голосом угнетенных черных в Америке, и все, теперь у нас любая инструментальная мелодия со свингом — это про историю, трагедии, борьбу, дань традиции и так далее.

Пианист, композитор, сайентолог Чик Кориа — гений и живой классик. Его имя — точнее, прозвище «Чик» — известно даже далекой от джаза публике. А уж любители этой музыки наизусть выучили все его многочисленные альбомы.

Открытие последних лет — это русский рэп. Специально не написал «музыкальное открытие», потому что сейчас понесется грязь по трубам: это не музыка, они петь не умеют, это безобразие и тому подобное. Тем не менее, рэп — старый и влиятельный стиль. Как так получилось?

Израильский бас-гитарист и контрабасист Авишай Коэн — один из главных мировых джазменов условно среднего поколения. 20 апреля 2020 года ему исполнился полтинник! Всего-то. А такое чувство, будто он на джазовой сцене давным-давно. В принципе, так оно и есть. Известность музыкант приобрел еще как участник проекта Origin Чика Кориа. Первый сольный альбом выпустил в 1998 году. А сейчас в его дискографии — десяток ярких эклектичных альбомов, а сам он стал просто символом современного креативного джаза.

Иногда взрослые люди возвращаются к интеллектуальным истокам своей личности. Это как прочитать «Евгения Онегина», «Анну Каренину» или «Мастера и Маргариту» в шестнадцать лет, а потом — в тридцать шесть. Разные книги, потому что ты — разный.

Давайте, наконец, поговорим о популярных жанрах. Если в «трудных» жанрах вопрос: как это воспринимать, — то в массовых тоже существуют свои проблемы коммуникации. Связанные с трудностями перевода, неясностями терминологии, которую каждый понимает, как хочет, и тому подобным. Сегодняшняя заметка посвящена казусу «стиля на три буквы» — то есть модного арэнби.