Хирург по профессии, музыкант по жизни и коллекционер по душевному складу, Владимир познал любимый музыкальный жанр во всех его проявлениях. Он сам играет в известной рокабилли-группе Route 67, собирает ценные записи на виниле и CD и внимательно слушает их на хорошей домашней аудиосистеме.
Как в твою жизнь пришла музыка?
Музыку я услышал как-то всю и сразу. Отец собирал записи, то есть еще совсем младенцем я слышал все то, что слушали родители на пластинках и катушках. В итоге я слушал рок-н-ролл буквально с пеленок — Билл Хейли, Литтл Ричард, Элвис, Ventures, Shadows, а вместе с ними и Led Zeppelin, Сream, Beatles, Rolling Stones, Nazareth, The Who... Все это играло дома, и я с этим рос. Это просто было частью моей жизни.
А когда ты сам осознанно стал слушать пластинки?
Мне кажется, лет в 11 мне выделили маленькую «детскую» вертушку и я сам начал ставить пластинки. Сначала я слушал сказки, конечно, была у меня «Алиса в Стране чудес» с Высоцким, которая, если помнишь, записана на двух винилах, и вот у меня был один черный, а другой красный, прозрачный. Фирмы «Мелодия»! Это было феноменально.
Тогда же появилась мания к собиранию, коллекционированию музыки. Помню один вечер, я нашел большую тетрадь и решил, что буду туда записывать все и систематизировать информацию о рок-музыке. Посадил на кухне отца перед собой, и мы записали для начала все названия групп, которые он знал. Вот так, по крупицам, постепенно выяснял составы групп, слушал западные «голоса». Передачи «Голоса Америки», откуда многое черпалось. У бати была вертушка Unitra — польская, достаточно серьезная, а слушали мы ее через «Эстонию» — такая большая ламповая радиола с большими колонками, к ней шел маленький проигрыватель, который потом как раз и отдали мне.
Поскольку к хорошим пластинкам меня до поры не пускали, то я с маленькой вертушкой возился и играл какие-то подшивки из журналов с мягкими пластинками. Помню, в одном из них была в конце 80-х целая серия про рок-нролл, там были Эдди Кокрейн, Чак Берри, Фэтс Домино, раритетнейший человек Эскерито — там здорово копали люди. И я все это слушал. Потом подрос и уже получил допуск к отцовской вертушке. Тогда я уже сошел с ума по коллекционированию — без конца писал составы, дискографии, заметки о музыкантах собирал.
Помнишь первую в жизни пластинку?
Еще как! Это был примерно восьмой класс школы, мы поехали в пионерский лагерь в Польшу. Каждый имел право обменять рубли на 60 злотых. Мы были в Кракове, и я там потерялся, потому что мы зашли в музыкальный магазин с фирменными кассетами, плакатами, пластинками — я буквально потерял дар речи и отстал от группы. Чудом потом нашел своих, а после вернулся и купил свою первую пластинку за 40 злотых. Это был сборник Beatles «Rock’n’Roll Music». Он был двойной, и я купил Volume 1 с очень красивой обложкой. Ну и еще 10 злотых потратил на фирменную кассету. А потом себя винил, ведь за 50 злотых можно было купить номерной альбом «Help!». Короче говоря, все мои одноклассники всю дорогу жевали жвачки, лакомились мороженым, а я сидел со своей пластинкой и облизывался. Ну ничего, все равно, когда я привез ее в родной Смоленск, здесь это была революция.
Уже в восьмом классе Билли любил Beatles...
Да, и, как ты понимаешь, не только Beatles. В какой-то момент от рок-мейнстрима мои вкусы вильнули в рокабилли. У отца был хороший друг с хорошей коллекцией хард-рока. И в один прекрасный день он принес к нам Modern Talking и пластинку «Psycho Attack over Europe» — это было примерно конец 80-х, и я проникся. Записал на катушку и крутил непрерывно. Помню, даже в школе на дискотеке эти песни ставил.
А в тот момент ты уже думал об имидже рок-н-ролльщика?
А как же. В тот момент рок-н-ролл я знал гораздо лучше, чем даже те, кто правильно одевался. И вот был у меня приятель, который говорил: «Давай, Володя, мы станем с тобой стилягами — прически, костюмы, галстук. Но как-то я стеснялся, что ли... В общем, не был уверен. И тут приезжает в наш город группа Mister Twister. Перед концертом, около стадиона, где они должны выступать, мы, как всегда перед концертом, рыщем вдоль ограды в поисках лазеек, и тут идет навстречу нам парень — потом я узнал, что кличка у него была Нахал. Он был не просто круто одет, а даже слишком круто — черный костюм, дудочки, оранжевые пуговицы на пиджаке, у него еще были жесткие волосы, и он начесывал неподражаемую трубу. Я увидел это все, и у меня аж мурашки побежали по спине. Вот! Тут я понял, что все, это мое. Но стал не стилягой, а рокабилли.
И с тех пор я начал искать правильные ботинки, джинсы и так далее. Мы же не понимали, на самом деле, как правильно ходят рокабиллы в Америке. Попадались лишь редкие фотографии. Но имидж блюли — косухи, платки, казаки, выбривали виски, ставили прическу, чем могли. И яйцо, и сахар шли в ход — лак советский не держал, в общем, старались соответствовать.
А сам как начал играть?
У отца была гитара, так что я опять-таки у него научился каким-то азам. Ну и сидел сам, слушал записи и пытался подбирать. Потом мы начали устраивать квартирные джемы, играли блюзы. И для меня это было серьезной школой роста. Тогда случился первый эпизод, когда мы вышли и сыграли пару песен на сцене местного клуба «Коммандо», я, помню, играл Killing Floor. Вообще ребят, которые играли блюз и рок-н ролл, было у нас не так уж много. Буквально дветри группы. В какой-то момент многие участники сошли со сцены, и оставшиеся энтузиасты собрались в одном коллективе, так мы организовали нашу банду Route 67. И вот играем теперь, выступаем, записываемся, издаемся даже в Германии.
Вернемся к хай-фаю, когда у тебя появилась собственная система?
После Unitra и «Эстонии» отец купил себе комплекс «Вега» с проигрывателем компакт-дисков. И долгое время это была и для меня основная система, будучи студентом, я не мог себе позволить чего-то такого. И только когда уже переехал от родителей, начал жить своей жизнью, решил обзавестись чем-то серьезным. В тот момент — в середине 90-х — в стране был бум хай-фая, много чего люди покупали, привозили, и я очень многое переслушал. Первое, что у меня было на прослушке, это CD-плееры и усилители SONY, помню, попробовал Denon — очень большой усилитель с корректором ММ/МС. Были и Tannoy, и Klipsh, и Harman. Прослушал всю линейку NAD — вплоть до вертушки и колонок. Мне он сразу очень понравился, но колонки были недостаточно мощные. В итоге я остановился на усилителе Arcam Alpha 7, проигрывателе CD Parasоund и докупил к ним крупногабаритные колонки Eltax. Хорошие, большие.
Но проигрывателя винила в той системе еще не было?
Был долгий период, когда казалось, что пластинок больше нет. Я думаю, все его помнят — СD всех захлестнул. И я стал покупать компакт-диски, потому что все стало вдруг доступно на фирменных дисках. И я даже не помню, на чем их первое время слушал, наверное, на все той же «Веге». Короче говоря, я как-то забыл про винил, он исчез, даже пластинки свои отдал приятелю, с которым мы все время ездили в Москву за музыкой.
Но вот однажды приехали мы, как всегда, прошлись по точкам — Трансильвания, Дом книги и на Горбушке вдруг наткнулись на людей, которые продавали винил: Creedence, Cream, Greatful Dead на настоящих американских пластинках — у меня сердце забилось. Ну и опять все началось по новой.
Сорвался и купил пластинку опять?
Это же наркотик! Пластинка с молоком матери впитана. Первый носитель, на котором вырос.
Потом сам по себе это фетиш, как ни крути. Ну и по звуку это другое. Винил мягче, глубже, разборчивее, по сравнению с ним на CD звук будто кастрирован.
А какой проигрыватель у тебя был?
Первая вертушка, которую я купил, называлась Sherwood. По сути это была мыльница, как я теперь понимаю, но он был большой, сделан «под диджейский» и выглядел очень солидно. В нашей компании он произвел фурор. Купил я его в Москве, привез, естественно, после «Веги» ко мне чуть ли не полгорода приходило слушать и восхищаться. Ведь тогда вообще проигрывателей на было на рынке, никто о них и не думал. Но пластинки у меня были уже хорошие, дорогие, а значит, была забота о состоянии, я стал читать литературу, как настраивать тонарм, как ухаживать, вот это все. И я понял, что с Sherwood не все ладно — кривенький он, азимут не регулируется и звук не самый лучший. Заводился иной раз на высокой громкости. И плюс давал какой-то такой песок — какие то искажения, призвук плохой механики. А это раздражает. И я стал дальше копать. Журналы пошли, и я узнал о проигрывателях Pro-Ject и в итоге собрался и купил — был первым, я думаю, кто купил Pro-Ject в Смоленске. Это был RPM 5, а брал я его, кстати, в НОТА+. И в плане звука это, конечно, уже поинтереснее было значительно.
Каковы твои принципы как коллекционера?
Как коллекционер, я собираю однозначно только музыку, которую люблю слушать. Это то, что меня трогает, а именно блюз и рок-н-ролл с их ответвлениями. Это у меня какая-то болезнь или зависимость с малых лет. Я никогда не покупал левых дисков, принципиально. Да и стараюсь в случае винила иметь первый пресс — за качество, оригинальность. На переизданиях часто многое меняют в оформлении, в содержании. А я хочу, чтоб было ровно так, как задумано сначала.
Я убежден, что музыку нельзя обезличивать. Нельзя скачивать что-то бесплатно. Музыкант вкладывает жизнь в эту работу. Он творил, думал над каждой деталью. И слушатель должен получить именно этот продукт — авторский, это очень важно.
Насколько для тебя важно качество звука?
Стиль игры и записи — он у всех разный. И система должна это показывать. Исполнитель находит свой звук, и система должна его доносить до слушателя. Впрочем, самое главное для меня — это музыка. Что поделать, если классические блюзы 30-х записаны только со скрипом и хрустом шеллака, что же, их теперь не слушать?