Познакомившись с Андреем, я заинтересовался его подходами к звуку и увлечением оцифровкой винила. Андрей уже достаточно долго занимается тем, что оцифровывает и обрабатывает пластинки, и это постепенно перестает быть личным увлечением. Если сам по себе процесс первичной оцифровки вполне ясен и понятен, то дальнейшая обработка может быть очень разной. Используемые подходы и методы неоднозначны, о них можно спорить, но нужно согласиться с тем, что результат получается интересным. При сравнении оригинала и результата на рабочей системе обработанная запись звучит точно не хуже, а во многом и интереснее исходника, при этом не возникает ощущения приукрашенности как таковой, скорее есть ощущение, что звук промыли и прочистили и он стал более полнокровным и живым.
Андрей, как появилась идея работать с оцифровками?
Началось это давно, оттого что не было удовлетворенности звучанием многих пластинок. Я услышал, как же на самом деле может звучать винил, году в 95-м или 96-м. На одной из выставок была система очень высокого уровня, конечно, намного серьезнее, чем моя на тот момент, и разница в звучании была разительная.
А я увлекся всем этим звуковоспроизведением еще в 68-м году, и техники разной с тех пор в моей системе побывало немало — сначала это была пленка, с 80-х годов винил добавился. Но вот качественное ощущение разницы пришло только на выставке. А потом я пришел домой, и нет звука, не играет. Конечно, сначала решил, что стоит заняться техникой в своей системе, поднять ее на более высокий уровень. Пробовал усилители менять, с кабелями экспериментировал — звук менялся, но вот отдачи как таковой, качественного скачка не получалось. Некоторые записи таким способом совершенно не получалось вытянуть. Потом я начал разбираться в процессах записи, в механике и пришел к нескольким выводам. Для начала акустика моя все-таки оказалась очень способной вытаскивать приличное количество грязи — колонки очень честные. Но это не основное. Основное — то, что мы по сути пользуемся бытовыми фонограммами, рассчитанными среднестатистически на аппаратуру весьма посредственную. В этом я убедился, когда мне на CD досталась запись Светлановского оркестра, несколько произведений Бетховена. Это была оцифровка, просто без вмешательств нарезанная со студийной пленки, кажется 82-го года. Запись совершенно необработанная, притом никакой аудиофилии или усредненки при ее изготовлении не делали — просто оцифровали с исходной пленки и все, может быть, что-то минимально подкорректировали, но не делали бытовой мастеринг. И это меня очень впечатлило — там был и верх, и низ, и динамический диапазон. И этос учетом, что оцифровка была на CD, 16/44, но без компрессии как таковой. А дальше начались пробы и эксперименты.
Как можно сформулировать основную идею сейчас?
Идей несколько. Прежде всего, это попытка сделать некоторый откат назад от закомпрессированной бытовой фонограммы к первоисточнику настолько, насколько это возможно. Вообще если компрессия оправданна для прослушивания записи в наушниках в метро на простейшей портативной технике, то для аудиофила с хорошей системой компрессированная запись — это всегда потеря. Мастеринг — все-таки зло для аудиофила, по возможности хочется убирать то, что он привносит. И отчасти это можно сделать. На виниле компрессия меньше, чем на CD, но если винил как носитель сам вносит свои ограничения, то еще большая компрессия на CD — это подгонка звука под рядового пользователя и его бюджетную аппаратуру. Хотя 16/44 — конечно, недостаточный, урезанный формат, нужно минимум 24/96 — это уже вполне достаточно, а 24/192, может быть, и избыточно, объем заметно больше, а разница слышна минимально.
Как строилась ваша нынешняя система и что есть сейчас?
Акустика — Klipsch Bella примерно 2000 года, шикарные 3-полосные колонки, причем и низкочастотная секция там также рупорная, у них басовики порядка 40 см, они в закрытом корпусе, то есть дают очень ровный и очень аккуратный звук. Все три полосы получаются в рупоре — это уникальные колонки. Усилители Cary — вообще старая, редкая модель, ее особенность — конденсаторный буфер по питанию, уникальный блок. Он дает явный прирост по звуку однотактнику-восьмиваттнику, мощность не увеличивает, но добавляет сумасшедшую динамику. Эдакий аудиотурбонаддув, он делает однотактник абсолютно всеядным. Дальше идет VTL — шикарный «пред» старой серии, модель 5.5, у него есть встроенный фонокорректор, но меня он не устраивал. Использую фонокорректор Darch двублочный, сделанный разработчиком Павлом Даричевым специально по моей спецификации. Там, например, два независимых выхода, чтобы можно было на две аудиосистемы выводить. Великолепные характеристики, главное, что мне важно, он дает прекрасную динамику. Сидюк — 51-й C.E.C — как бы контрольный аппарат. Он подключен к профессиональному ЦАПу T.C. Electronic с регулятором громкости и усилителем для наушников. И конечно, наушники профессиональные, без них не обойтись. Далее идет параметрический эквалайзер Manley. Он 4-полосный, и это совершенно необходимая в нашем деле вещь — способ первичной корректировки сигнала, амплитуды и формы кривой. Еще используется спектроанализатор, он подключается ко второму компьютеру и может работать как от микрофона, так и по сети по линейному входу. Этот прибор используется, чтобы сделать первичные измерения, понять и увидеть, что представляет собой запись на каждой конкретной пластинке. Это на самом деле интересный момент, многие даже и не подозревают, что в деталях происходит, что присутствует на записи, какие искажения и артефакты. Ну а дальше на основе полученных, сведенных и проанализированных табличных данных, которые я снимаю, я ввожу корректировку, но это уже идет программная обработка при помощи специализированных профессиональных программ. Что касается вертушки, она у нас тоже в динамическом развитии — Nottingham Spacedeck, тонарм 12 дюймов, головка тоже родная. Сейчас собираемся ставить вторую базу под тонарм, площадка делается под тонарм «Ортофон», динамически сбалансированный 12-дюймовый. Очень нужен тонарм со сменным шеллом, чтобы менять головки в процессе. АЦП пока не самый дорогой — звуковая карта E-Mu 0404 — используется она только как АЦП, все остальное там слабое, но просто снять сигнал для дальнейшей обработки на ней вполне можно. Тут ведь еще вопрос цены большое значение имеет. Этот аппарат выбран далеко не случайно, он работает как АЦП лучше, чем многие другие заметно дороже. Остается еще помывочная машина — в нашем деле вещь необходимая. И компьютеры — два обычных, но хороших ноутбука.
А какой используется софт?
Как базовую программу я использую Sound Forge. Еще Wavelab, но он используется реже, для сложных фонограмм и старых записей. Еще есть плагины Universal Audio. Эта компания изначально производила профессиональное железо, да и сейчас производит, но они на основе своего опыта работы сделали так называемые плагины, которые эмулируют работу многих очень известных студийных компонентов. Уже больше 10 плагинов приобретено, и они используются в процессе «демастеринга».
Как быстро обрабатывается пластинка?
Если работать творчески и не напрягаться, примерно два виниловых альбома в месяц получается делать. Обычно партия пластинок моется, оцифровывается, а дальше уже идет длительная обработка. Я сразу штук 25 пластинок готовлю к обработке. После этого идет процесс замеров характеристик конкретной пластинки, при этом здесь тоже нужен творческий подход — замеры снял, а потом сидишь чистишь. Основную чистку от шумов сделал, потом идет декомпрессия, то есть разжатие динамического диапазона и другие обработки, связанные с демастерингом. Это делается программно на компьютере.
Вам хочется выйти на какое-то коммерческое применение этим наработкам?
Вообще музыкальная индустрия сейчас не в лучшей форме, нередко основная тенденция — сиюминутная выгода, мейнстрим, власть менеджеров и уход профессиональных специалистов из области. Качеству уделяется совсем мало внимания, главное — бренд, имя, деньги, быстрый успех и доход. О перспективах и качестве мало кто думает. По крайней мере такое ощущение оставляют мейджоры звуковой индустрии. А процесс укрупнения и слияний идет не первый год, количество лейблов снижается, и такое ощущение складывается, что стратегию как-то никто особенно не просчитывает. А индустрия эта должна меняться, чем дольше она будет цепляться за старые принципы и мыслить старыми категориями, тем хуже будет в итоге. Плюс к этому вопрос авторских прав — здесь все очень сложно, все всего боятся, как бы не стало хуже, да и, если посмотреть, например, что произошло с большинством записей той же «Мелодии», — есть тут чего бояться. Но процесс этот пойдет в любом случае — или официально, или пиратски. Торренты запретить сложно. В любом случае основной носитель будет цифровым. Это может быть файл для скачивания или флешка с файлами в красивой коробочке — варианты есть, и надо что-то делать, а не топтаться на месте.