Marvel сейчас многих достал. Точнее, даже не сам Marvel как таковой, а засилье их кинокомиксов. Экранизации полны штампов и даже самокопирований (до сих пор смеюсь от того, насколько похожи сюжеты третьего «Тора» и «Черной пантеры», и насколько же они отличаются по реализации), а конвейерная подача контента попросту утомила некоторых зрителей, и поход в кино для фаната комиксов превратился из праздника в рутину. Но тут на сцену экранизаций вновь ворвалась деконструкция — и в этот раз она появилась вовремя и с размахом.
Ложечка истории: восьмидесятые для индустрии комиксов были непростым периодом. Сюжеты начали понемногу отдаляться от буйства красок, неуемного пафоса и ультрапозитива, глубже и сильнее рассматривать социальные проблемы, лезть в политику, критиковать существующий строй, через призму иных, искусственных миров рассказывать, что происходит в мире реальном, гипертрофируя события и их исходы.
Комиксы оставались книжками с картинками, с этим никто не спорит, но сами сюжеты стали мрачнее, острее, жестче. Фокус частично сместился с супергероев, уже набивших оскомину, к историям о существах без каких-либо суперспособностей — чаще в них вдохновлялись фэнтези, хоррорами, бульварным чтивом, постапокалипсисом. Кульминацией этого периода стал релиз двух очень знаковых работ — «Хранителей» Алана Мура и «Возвращения Темного Рыцаря» Фрэнка Миллера. С них, в общем-то, и началась новая эра — «темная», и это слово в первую очередь обозначает характер историй.
В тот период в комиксы и пришел термин «деконструкция» — если брать определение, то это «понимание посредством разрушения стереотипа или включения в новый контекст». Правда, многие из тех, кто вдохновлялся Муром и Миллером, решили глубоко не копать и сфокусироваться только на простых моментах — жесткости, графичном сексе, общей такой темной подаче материала. Хотя на деле деконструкция была скорее вещью философской, засевшей в вопросах восприятия образа супергероя как такового, а оторванные конечности, изнасилования и прочее — так, мишура для усиления эффекта и усыпления бдительности. Сейчас деконструкцией называют все, что хоть немного отличается от простой, дубовой, прямолинейной и доброй супергероики, но самые яркие и четкие примеры все же пытаются следовать общей идее: они показывают, какими бы были супергерои, если бы существовали в мире, практически неотличимом от нашего. Как бы они смогли вписаться в обыкновенную реальность, с какими проблемами бы сталкивались.
Экранизации комиксов того времени тоже встретились с деконструкцией. В 1989 году Тим Бертон снял своего «Бэтмена» — готичного, с живым, невротичным даже главным персонажем в исполнении Майкла Китона, далеким от образа непоколебимого героя, и он начал подрывать стереотипные устои. Читатели комиксов к такой интерпретации событий успели привыкнуть, а вот зрители кинотеатров ожидали искренней, беззубой супергероики, а получили нечто иное. И им понравилось.
В 90-х единственной более-менее успешной экранизацией комиксов стал как раз сиквел бертоновского «Бэтмена» — большинство фильмов не зашло даже подросткам, на которых было направлено (ну, еще была «Маска», которая от комиксного оригинала повышенной кровавости жуть как далека). А потом пришли нулевые, и кинокомиксы стали мейнстримом.
Поблагодарить за это стоит Брайана Сингера, с помощью которого Marvel запустили успешную кинофраншизу «Людей Икс» (права на нее до недавнего времени были у Fox). Однако параллельно с «Людьми Икс» в 2001 году вышел «Неуязвимый» М. Найта Шьямалана, который и по настроению, и по подходу разительно отличался от творения Сингера.
Фильм Шьямалана не был экранизацией комикса, однако его сюжет вертится вокруг супергероики, ее изображения, канонов, штампов, которыми пестрят такие истории. Я совсем недавно его пересматривала, и этот медленный, тягучий, тихий фильм на контрасте с традиционным буйством красок, взрывов и экшена — вечных друзей рассказов о супергероях — действительно ярче показывает глубокую философскую суть процесса деконструкции. Но после «Неуязвимого» ее вновь почти забыли в угоду внешним проявлениям — комичности, темноте ради темноты, не совсем умеренной жестокости.
И пошло-поехало: в пиксаровской «Суперсемейке» высмеивались плащи как атрибут супергероики, в «Халке» Энга Ли Эрик Бана показывал самого неуверенного в себе супергероя во всем мире с жуткими семейными проблемами, в «Хэнкоке» Уилл Смит все никак не мог контролировать ущерб, который наносил городу, когда кого-то спасал, в нолановских «Бэтменах» остро стояла проблема связи между властью и жестокостью, а герои фильма «Пипец» и вовсе в некоторой степени идут по стопам «Хранителей», но падают при этом вместо пучин самосознания в черный юмор.
Экранизация же самих «Хранителей» вышла в 2009 году, и, если честно, вышла немного невовремя. Зак Снайдер переложил комикс на пленку максимально точно, ярко показывая, как этакие «сверхлюди» — неважно, есть у них суперсилы или нет — живут в обычном мире среди простых людей и самим своим существованием этот хрупкий мир уничтожают. Той же линии он придерживался и в других экранизациях комиксов — «300 спартанцев», «Человек из стали», «Бэтмен против Супермена». И получилось у него хорошо, но...
Но в то время Marvel запустила свою машину по производству развлекательного, ироничного и при этом искреннего контента, что зрителю понравилось больше снайдеровского символизма. С таким фокусом места в экранизациях Marvel для деконструкционной философии практически не оставалось, однако и ее немножко задели — в фильме «Первый мститель: Противостояние» суть конфликта как раз и заключается в том, насколько супергерои безнаказанны: наверное, стоит как-то их все же регулировать, так будет проще и безопаснее, но, может, оставить им свободу быть анонимными, а то вдруг на них нападать начнут.
Правда, вся эта неопределенность, как и в других картинах, занимает совсем малую часть фильма — в конце все равно добро побеждает зло, и все расходятся. Градус выдержать не удается: в финале фильмов от Marvel вместо пищи для размышлений зрителю выдают простую мораль и отпускают с миром. От этой проверенной схемы немного отошли лишь в третьем «Железном человеке», где главный герой побежден, страдает от ПТСР, не верит в себя, не знает, что делать со своей жизнью — он сомневается в своей героичности. Фильм, что забавно, особо успешным не стал — потому что простой зритель хочет простого хэппи-энда. По крайней мере, так многим казалось. Но за 11 лет красочный и яркий Marvel многих достал, и деконструкция стала прекрасным выходом.
Это было такое длинное вступление. Теперь суть.
Пару недель назад Amazon выпустил первый сезон сериала «Пацаны». Не путать с творением ТНТ: новые «The Boys» — экранизация одноименного комикса, выпущенного изданием Dynamite. Точнее, изначально его создавали для DC Comics, но в сюжете открыто эксплуатировали и показывали с самых неприглядных сторон персонажей, очень уж похожих на главных героев Лиги Справедливости DC, так что издательство обиделось и отправило авторов искать для этой идеи другой дом. А они и нашли.
Для утомленной супергероикой современной аудитории экранизация «Пацанов» стала глотком свежего воздуха. В центре истории здесь две команды: одна — «Семерка» — состоит из лучших супергероев США, другая — те самые «Пацаны» — супергероев ненавидит. Причины для ненависти у каждого свои: у Хьюи, например, сверхскоростной супергерой снес девушку, превратив ее в кровавую пыль, и даже не остановился, чтобы извиниться.
Теперь самый смак: супергерои здесь — не то чтобы отдельные личности, действующие сами по себе. Ими всеми, можно сказать, управляет мегакорпорация Vought. Как выясняется в процессе, вся индустрия супергероики насквозь коммерциализирована — героев сдают городам в аренду, чтобы повысить статус региона, их используют в давлении на политиков, им устраивают постановочные стычки с неприятелями, поскольку к стычкам реальным они оказываются практически не приспособлены, да и в целом улучшение качества жизни мира супергероев заботит намного меньше, чем проценты с прибыли от продажи комиксов, рекламных контрактов и прочей шелухи. Изнутри на супергеройскую тусовку смотрит Старлайт — новая участница топовой команды, «Семерки», грезившая тем самым искренним, светлым, безоговорочным супергеройством с самого детства, но вдруг попавшая в суровую реальность.
Да, здесь, как и в большинстве деконструированных сюжетов, есть старое-доброе ультранасилие — в кадре присутствует до отвратительности креативная расчлененка, искусственная кровь льется кубометрами, кости ломаются с сочным треском. Но за этой мишурой кроются несколько очень глубоких идей — от более близкой к поверхности истории о повальной коммерциализации, за которой теряется суть самого героизма, до глубоких персональных драм, кишащих тараканами и комплексами, сквозь, опять же, пересмотр образа супергероя, его места в описанном в сериале мире (там даже религию приплести смогли, что уж говорить о политике).
Авторы очень точно выдерживают соотношение морализаторства и кровавого угара на протяжении практически всего сериала. Пожалуй, только в начале перегибают с жестокостью, видимо, стремясь сразу же отпугнуть нежных фиалок, а в финале начинают скатываться в мелодраму, но вовремя заканчивают сезон. Да, они во многом отходят от оригинала, стремясь сделать комикс, выходивший с 2006 по 2012 год, более актуальным. И у них это выходит удивительно органично. Если комикс, выпущенный почти 15 лет назад, был иронией над индустрией, то сериал — это плевок в лицо всему Голливуду, всей машине грез, которая клала большой и толстый на законы, мораль и простых смертных. Главное — лишь бы бабло текло рекой.
И это само по себе иронично: у «Пацанов» сейчас рейтинг на IMDB 8.9, кругом восторженные комментарии, а многие прикупили себе подписку на Amazon Prime только ради этого сериала.
