Продолжаем публиковать интервью британского блюзового продюсера Майка Вернона (часть 1, часть 2). В этой серии он, наконец, расскажет о личном. О друзьях из шестидесятых, детстве в церковном хоре. А также о том, почему избавился от богатейшего архива винтажного винила, слушает ли стриминг, и почему однажды поклялся не записывать сольные альбомы.

Да, в любой, самой гладкой и звёздной карьере не обходится без «обломов». Но начнём с размышлений сэра Майка на «холиварную» тему о том, можно ли писать блюз на «цифру».

А потом настала цифровая эпоха...

…и постепенно изменилось всё. Сейчас у каждого своё мнение о конечном результате работы продюсера: «мне не нравится звук на этой пластинке!.. совсем не передаёт аналоговую версию… из музыки ушла вся жизнь… тогда всё было тёплое и вдохновенное, а ныне…». Это всё личные мнения, всё вопрос взгляда и оценки. А факт заключается в том, что цифровой век предоставил нам такие возможности, о которых в аналоговую эпоху мы и мечтать не могли! Тут вопрос как вы употребляете эту технологию, или же злоупотребляете ею. То есть на пользу она идёт или во вред. Ныне у тебя широчайший выбор при записи пластинки. Для меня лучшее — сочетание того и другого, цифры и аналога. В мире много студий, которые это совмещают успешно.

Сейчас у вас широчайший выбор — как записывать, в каком виде. Я бы лично предпочёл — и предпочитаю, когда есть возможность — комбинировать разные форматы. В мире немало студий, где такое можно осуществлять. Моя самая любимая в этом плане — студия Rimshot, близ Ситтингбурн, графство Кент. Её владелец — такой Майк Торн, сам барабанщик.

Опять-таки, это исключительно мой личный выбор, моё предпочтение. Но дело в том, что Майк нашёл идеальный вариант: там очень обширная зона для записи, куда помещается целая группа, и можно писать как бы «живаго» в клубе. А в контрольной комнате оборудование — и цифра и аналог. Ну и плюс всякие архивные приборы, которые использовались в аналоговую эпоху. Например, у него есть там группа консольных фейдеров с эквалайзерами, которые стояли в студии Decca, то есть я лично сам на них работал несколько десятилетий назад! Как по мне — идеальные результаты.

Продюсер-пенсионер

Я сейчас ничего не продюсирую, кроме своих записей. Как продюсер я ушёл на пенсию, так сказать. То есть могу уже не волноваться насчёт этого противостояния «цифра-аналог». Оно, повторюсь, надуманное: цифра может здорово выручить при ограниченном бюджете, конечно.

Но это про работу. С личным посложнее… Когда я в 2000-м году принял решение переехать в Испанию, я решил избавиться от своей коллекции виниловых пластинок. Она была, мягко говоря, обширная. CD в этом смысле практичнее: меньше места занимают. Так вот, из коллекции я решил оставить только те диски, над которыми сам лично работал. Моё, так сказать, звуковое резюме. Отбирал виниловые альбомы, синглы… Ну, должен вам сказать, куча коробок получилась всё равно!

Какие-то хорошие записи у меня хранятся в оцифрованном виде, да. Но вот стриминг — не моё, точно. Ну может быть когда-нибудь я и его распробую, но пока мне никак. Мне, знаете, нравится, когда прозрачная коробочка, а в ней буклет с историей. Ты как бы причастен к тому, что слушаешь. В общем, я олдскул!

Блюз как коммерческий жанр на современном музыкальном рынке

Ну что сказать: компакт-диски на концертах продаются всё хуже и хуже. Отчасти из-за того, что число собственно блюзовых площадок сокращается. И ситуация такова, что вряд ли выправится.

Каждому своё: я не готов критиковать ни тех, кто в «цифре», ни тех, кто против… дело личное. Вот в том, что блюз выживет — в этом нет никаких сомнений. Мне бы лично хотелось, чтоб было больше именно Блюза с большой буквы, а появляется, напротив, масса блюз-роковых или рок-блюзовых коллективов.

Трио — не из моих любимых составов. Мой любимый формат — это как мой The Mighty Combo. Такое подходит моему стилю пения, и вообще это блюз идеально в моём стиле. Качающая музыка для весёлого времени! Самая ранняя форма блюза, кстати, создавалась именно для развлечения слушателей и в то же время — для того, чтобы дать высказаться артисту.

Да, некоторые считают блюз как жанр скучным-грустным-монотонным, и он таковым и бывает, правда. Но вот в общем смысле – современный послевоенный блюз просто должен быть РАЗВЛЕЧЕНИЕМ. Он должен вас и радовать, и заставлять думать. И рассказывать личную историю. Которых сотни можно рассказать, причём очень разнообразных. Вот это всё должно быть. Но если всё не получается — то хоть потанцевать!

Хороший продюсер — неудачливый музыкант?

В начале карьеры, с 1962 по 1968 годы — когда я работал на Decca ассистентом, затем штатным продюсером на полную ставку — я не питал особенного интереса ни к чему почти, кроме одного: как стать Топовым Продюсером Альбомов.

Несколько раз я брался за гитару с целью научиться. Успехи были скромны. Дело в том, что у меня довольно короткие пальцы, а это уже так себе старт. Ещё попытался научиться играть на гармонике. Тут немного лучше пошло, но тоже ничего особенного не достиг. Так что я решил: если уж развивать себя не только как продюсера, но и как музыканта, то надо сконцентрироваться на пении.

Тому выбору была причина. Дело в том, ещё примерно двенадцатилетним оказался я певцом в хоре церкви Святого Джеймса. Это церковь прям за углом от нашего дома в Кенли. В этом хоре я пропел лет десять, причём начал с сопрано, а закончил уже чуть не баритоном! Там же научился читать ноты — это важно для хорошего хорового певца. Те навыки я, кстати, использовал, когда на Decca делал альбом Френка Ли — работал над некоторыми его оркестровыми сессиями.

И в 1960-х с помощью школьного друга Нила Слейвена собрал блюзовую группу The Mojo Men. Мы несколько концертов дали, мало, штук шесть от силы. Мы были так себе группка, но зато у меня появилась возможность выступить перед аудиторией. И я почувствовал, как это… страшно!

Нил Слейвен потом тоже, как и я, работал продюсером. На Esquire Records в Лондоне, потом перешёл в арт-отдел Decca. Там, кстати, одной из его обязанностей было работать с фотографом Девидом Веджберри, они делали первую фотосессию Джона Мейолла с Питером Грином, во времена альбома “A Hard Road” (записан в октябре-ноябре 1966).

А уже через пару лет Нил вырос до продюсера, работал с Keef Hartley Band, Savoy Brown, Chicken Shack, Trapeze и многими другими. Сейчас он фрилансер, писатель и специалист по блюзовым дискографиям. Написал известную книгу “Electric Don Quixote: The Definitive Story of Frank Zappa”, которая вышла в 1996.

Попробуй спеть вместе…

В общем, в шестидесятые я сделал своим приоритетом продюсирование, и в этом контексте ещё и петь — странно, согласитесь. Создание лейбла “Blue Horizon” стало моей основной работой, на полную ставку, что называется. Это при том, что я ещё обязан был делать разную работу для Decca, уже как внештатный продюсер.

В общем, покопавшись в моём немеряном архиве, я выяснил, что в то десятилетие я спел всего на двух альбомах. Один — это запись группы Ten Years After “Hear Me Calling” (альбом “The Stonedhenge”); другой — сингл Топа Топхэма, би-сайд "Christmas Cracker" – "Cracking Up Over Christmas". Этот сингл, собственно, мы на Blue Horizon выпустили.

Когда наш лейбл сменил дистрибьютора с CBS на Polydor, то я решил записать свой сольный альбом, под своим именем. Один только, так я решил сразу. Долго, кстати, решался. Я, как многие вокалисты, не очень люблю звук своего голоса. Но друзья-музыканты мне всё «давай-давай, валяй, сделай это!». Ну и сделал. Воспользовался такими силами: Пит Уингфилд, Пол Батлер, Рик Хейуорд и Кенни Лэмб (из Jellybread), Лори Гарман (из Key Largo). Это как бы основные, а ещё были приглашённые гости: саксофонист Дик Перри, которого все на свете знают по Тому Самому Соло для «Луны» Pink Floyd, и гитарист Пол Коссофф, сооснователь группы Free, и даже Рори Галлахер!

Записали восемь оригиналов, несколько каверов… Выпустили сингл "Let's Try It Again". Продавался альбом плохо, рецензии вышли, но отнюдь не хвалебные. Я так разочаровался, что поклялся: больше сольных альбомов записывать не буду никогда!