Джайлс Робсон (Giles Robson) — британский блюзмен, бывший участник группы Dirty Aces, вокалист и харпист (то есть исполнитель на губной гармошке). И не просто исполнитель, а — виртуоз, с безумной скоростью выигрывающий сложные пассажи. В этом интервью Джайлс рассказал, почему лучше исполнять чистый «галимый» блюз, а не кроссовер, и как правильно начинать играть на губной гармошке.

— Ты несколько раз уже выступал в России, в столицах и провинции. Какие впечатления?

— Везде в мире на блюз люди реагируют одинаково: что в барах Чикаго, что на юге Франции, точно так же — в Москве или Санкт-Петербурге. То есть меня тут классно принимают, по-блюзовому!

Что классного в блюзе — он сразу проникает в людей, очень коммуникабельный стиль. Неудивительно, ведь там же есть и мелодии, и грув, и драйв. Такое нравится всем, от мала до велика. Ну вот, в общем, мне и хочется играть нормальный блюз, 12-тактовый, но со своими «фишками».


— А современные влияния? «Кроссовер»?

— А знаешь, это на самом деле не работает. Ты проваливаешься между двух рынков: теряешь свою старую блюзовую аудиторию, а новую не приобретаешь. Мы это в группе Dirty Aces проходили — трудно продать промоутерам и публике блюз-с-примесью.

— Почему?

— Потому что это уже не вполне блюз, и твоей аудитории неинтересно, а новую не завербуешь, потому что все равно это слишком bluesee.

Вот приходит человек на блюзовый фестиваль. Ему нужна определенная атмосфера, эмоции, он настроился уже на блюз или блюз-рок, стандарты, классику — неважно. А ты тут начинаешь, к примеру, драм-машину включать или сэмплы, или необычные инструменты, диджея какого-нибудь, или же поп-песни играть в блюзовой обработке. И публика такая: ну нет, это не то… А любители рока или трип-хопа — да они просто в таких местах не тусуются, что им до твоих сэмплов и диджеев? Поэтому надо играть либо совсем уж стопроцентный блюз со своим личным почерком, либо — свой стиль и в блюз не лезть.

— Судя по твоему последнему альбому «For Those Who Need The Blues», ты выбираешь «галимый» блюз.

— Да! Оказалось, что довольно сложно сделать просто прямолинейный блюзовый альбом, не переусложняя все. Кстати, альбом мы записывали стопроцентно live в студии и буквально за полдня. Именно чтоб живой дух передать.

— Ведь так сейчас не работают?

— Сейчас — нет, но студийная гонка — это добрая традиция. Это ж еще из джаза пошло. В таком темпе записывались Джимми Смит и Майлс Девис. «Back at the Chicken Shack» и «Midnight Special» Смита — это два великих альбома, записанных в один день. Майлс со своими Cookin', Steamin', Relaxin' для лейбла Prestige тоже не особо запаривался.

— Он и для Columbia не запаривался.

— А знаешь, почему?

— Лень?

— Нет! Потому что при быстрой напряженной записи охватывается дух спонтанности, который просто необходим для блюза и джаза. Слушай, в нашем деле этот «дух» — все вообще. Я вот, например, барабанщика искал много лет. Все британские барабанщики играют отлично, но ровно. Или синкопируют, но не так. А надо так (барабанит по столу). И вот мой Даррен Кроум — он как раз такой, с блюзовой «кривизной» определенной — он понимает медленный блюз, умеет играть блюзовый «шаффл». Кажется, что это просто, а это на самом деле очень сложно.


— На альбоме, правда, классный грув получился.

— Да я только благодаря Даррену этот альбом и сделал! Мы начинали сочинять с барабанных рисунков, грувов. И всех парней для группы я отбирал из тех, кто понимает, как делать грув. Басист Джеф Уокер — это просто ветеран британской блюзовой сцены, уже лет сто (смеется).

К блюзу вообще бывает странное отношение — как к каким-то заунывным песням. А блюз — прежде всего ритм, это от африканской традиции. В Европе главное — мелодия, гармония на втором месте, но тоже вроде как важна, а ритм — на последнем месте, что он есть — что его нет.

— Поэтому, по-моему, так мало хитов убойных сочиняется.

— Конечно! Потому что убойный хит, как ты говоришь, начинать надо с ритма, с грува, буквально с хлопков в ладоши и притоптывания. Это фундамент.

— На своих гармошках ты играешь очень красиво, точно, четко, выигрывая каждую нотку. Как ты формировался?

— Да очень просто: я давно еще запал на Литтл Уолтера и Сонни Боя Уильямсона, а они как раз отличаются чистотой и точностью. Все остальные парни из Чикаго — просто на уровень ниже, эти — настоящие виртуозы. Да, был еще такой американец Шугар Блю — он играл много в верхнем регистре. Кстати, я не сразу пришел в блюз — учился играть на саксофоне со скрипкой и думал, что этим и буду заниматься. Буду саксофонистом, как Чарли Паркер, допустим — снимал его «My Little Suede Shoes» и так далее. Потом слушал разную музыку, наткнулся на Джанго Рейнхарда, и пошло-поехало. Это во-первых.

Во-вторых, в блюзе у губной гармошки определенная функция — мелодическая. То есть певец блюзовый, он же практически не поет, это речитатив почти что — послушай Хаулина Вулфа и прочих древних… Поговорка есть такая: голос — это эго, а инструмент — душа. Певец обозначает ноты, а губная гармошка их как бы соединяет. Вот такой подход мне очень близок.

Вообще, гармошка могла бы быть гораздо популярнее, если бы на ней играли музыку, а этого почти никто не умеет делать и не хочет! Все дудят две ноты, вдох-выдох, как Боб Дилан (смеется).


— Кстати, как ты относишься к игре Нила Янга?

— Прекрасно отношусь! Но это просто другой принцип, не блюзовый. У Янга великолепные песни, и гармошка их всегда украшает — такая «фишечка», которая у него очень клево работает.

— Сейчас довольно модно играть на губной гармошке, но ей нигде толком не обучают. Ты бы какой совет дал любителям? С чего начать?

— Начинать надо с базы — учиться брать одну ноту. Найти ноту «до», сыграть четко, чисто. Представьте себе, что вы учитесь играть на пианино одним пальцем. Подошел и нажал — до, до, до, потом до, ре, ми... Потом две, потом гамму. Фразы строить. И так далее. Как на любом другом инструменте. Но да, в гармошке ты еще ладонями прикрываешь звук, чтоб «квакающий» получался. Но это, опять-таки, уже следующий этап. Просто все начинают сразу «квакать», и ничего не получается. Потом, надо осваивать весь диапазон инструмента. Обычно, повторюсь, все валандают кварту какую-нибудь, верха просто игнорируют, как будто их и нет. Меня эта упертость коллег-харпистов всегда удивляла: у тебя ж октава, играй нормальную мелодию! Вот это моя, кстати, «фишка» — играть по всему диапазону.

— Получается, что губная гармошка — довольно сложный инструмент.

— Прежде всего она — музыкальный инструмент, мелодический. А с точки зрения конструкции, инструмент простейший, примитивный даже: только корпус из любого материала и язычки. И все. Это бедные люди придумали, чтоб в перерывах между работой в поле развлекаться. Так что тут все в тебе, а это сложно.

— А ты какие марки предпочитаешь?

— На Hohner всю жизнь играю. Я вообще-то эндорсер этой фирмы, но тебе ничего не рекламирую. Для меня это и правда самая лучшая гармошка, большего не надо. Кто-то другую марку выберет — ради бога, дело вкуса, но начинать надо с простой и хорошей.