Среди отечественных музыкантов, кажется, не так уж много коллекционеров и тем более аудиофилов — в этой среде превалирует ошибочный тезис «чукча не читатель, чукча — писатель». Московский блюзмен Михаил Мишурис, лидер Mishouris Blues Band, одного из самых востребованных блюзовых составов столицы, относится к счастливым исключениям: он любит и собирает виниловые пластинки. Более того, время от времени он устраивает в блюзовом клубе «Дом у дороги», знаковом месте для поклонников жанра, виниловые вечеринки. Как выяснилось из нашей беседы, Миша считает свое хобби очень полезным для профессиональной деятельности.
— С чего началось твое увлечение музыкой и когда оно переросло в коллекционирование?
— Как и у всех: в школе, ближе к старшим классам. Был дома обычный наш проигрыватель «Вега-108», пластинки какие-то... Пластинок мама много покупала, кроме советской эстрады стандартной, были чешские, польские, рок-н-роллы какие-то неожиданно попадались. Со временем я начал слушать рок, но не с пластинок. С кассет, переписанных пластинок. Я не мог позволить себе купить пластинку за 60 рублей, это была моя месячная зарплата санитара! Поэтому основным носителем стали кассеты. Со временем рок становился старее и старее, а потом начался классический блюз.
— А где прошел этот водораздел?
— У нас в Новосибирске откуда-то в продаже появились финские переиздания классических записей Chess Records. Они стоили, как и все иностранные, по 4 рубля, но были двойными и потому стоили по 8. Тем не менее мой товарищ скупил их все. Я к нему ходил их слушать, потом переписал себе. Там были Хаулин Вулф, Мадди Уотерс, Санни Бой Уильямсон, Литтл Уолтер, Бадди Гай... Альберт Кинг, Отис Раш, Джон Ли Хукер. Все это я услышал сразу; что-то понравилось меньше, что-то больше. Джон Ли Хукер, например, не понравился совсем, но я его переписал на будущее, как бы впрок. И заинтересовался. Джон Мэйолл подтолкнул меня к чикагскому блюзу... Но трудно было искать, почти ни у кого блюза не было. Со временем стали появляться компакт-диски. И репертуар расширился.
— На чем ты тогда слушал музыку?
— У меня уже был музыкальный центр Akai… Первый раз, когда поставил CD, ожидая какого-то невообразимого звучания, я разочаровался. Ничего особенного я не расслышал. Но со временем привык к этому звуку и из Штатов, где я провел 5 месяцев, очень много дисков привез. Расширил горизонты: многое посоветовали, кого-то живьем увидел. В общем, в блюз я погрузился основательно. А когда вернулся, то даже не стал никакого стерео собирать: так, думал, для информации и MP3 сгодится. Колонки подключил к компьютеру и слушал.
— Надолго тебя хватило?
Потихоньку стала тоска заедать. Захотелось какого-то респектабельного хобби, что ли… И вернуть интерес к музыке захотелось. Я решил вернуться к пластинкам. Причем поставил сам себе такое условие: искать и покупать только самые любимые. Пусть их будет 10, но это будут те самые пластинки. Кстати, жена меня поддержала, и прямо 31 декабря я купил виниловый проигрыватель. Одна пластинка у меня уже была — The Beatles (отчего-то подумалось, что начинать коллекцию надо вот с них). Поставил и… Удивительно, я же никогда их особенно не любил, а вот тут буквально душа ушла в пятки. Ровно то же самое чувство, как в детстве, ничего никуда не ушло! Видимо, мы все это время что-то неправильное слушали. Я стал получать большое удовольствие от музыки. Теперь вот прямо с утра, за завтраком, могу пластинку поставить и, пока пью кофе, выслушать ее целиком. Нет желания прерываться.
— Коллекция приросла?
— Для коллекции маловато, около 500 штук у меня. Дело в том, что меня не все интересует по жанрам, у меня блюз в основном. Много соула, чуть-чуть рока, совсем немного классики: Боб Дилан, Rolling Stones... Блюз, кстати, даже в Америке непросто найти, я, когда заказывал с eВay винил, столкнулся с тем, что многое нужное мне приходится долго искать и иногда безуспешно. А вот расцвет соула пришелся на 70-е, пластиночная индустрия была на пике, вот их и больше. Блюзовые пластинки, как правило, в худшем состоянии, и стоят дороже.
— А CD остались?
— Есть, и звучат они на моей системе вполне прилично. Но слушать их скучно отчего-то. Я ведь не фанат винила, но пластинки — это красивее и приятнее. Ну и ритуалы разнообразные. Не то чтобы я их особенно соблюдал. Протираю даже не всегда. Сегодня вот понял, что уже несколько дней стоит на проигрывателе одна пластинка. Разве вот только, как в детстве, не разбрасываю их по полу без конвертов.
— Как выглядит сегодня твоя система?
— Я не был готов тратить много времени и денег на подбор системы. Первая система моя — самый простенький Hi-Fi, из компонентов, купленных в магазине. Полочники Wharfedale — я о них читал, при покупке послушал, и не только их, но и акустику в разы дороже. Разницу услышал, но она показалась мне некритичной. CD-проигрыватель Marantz и усилитель Marantz, со встроенным фонокорректором. Потом, правда, купил внешний фонокорректор, не очень дорогой, но редкий и качественный, американской фирмы, которая сейчас уже не существует — Acoustic Alchemy.
Вертушка была Rega, начального уровня, и она меня по звуку не очень устраивала. К тому же у нее не было тонкой регулировки веса тонарма и отдельного заземления: она сильно фонила. Я подарил ее своему другу Андрею Евдокимову (основатель и ведущий редактор портала blues.ru. — А.Л.), и у него фона нет, и она отлично звучит. Я же в итоге пришел к выводу, что можно купить прекрасный винтажный японский проигрыватель 80-х годов Victor, который прекрасно работает и приносит много радости и звучанием, и внешним видом. Меня он вполне устраивает сегодня, я его ни на что менять не хочу (пока не сломается по крайней мере).
А полочники я поменял на огромные напольники Kenwood примерно того же времени, сейчас таких просто нет. У меня маленькое помещение, и эти напольники в нем удивительно хорошо звучат при невысокой громкости, их комфортно слушать тихо, так что, я считаю, это был правильный выбор. К тому же я как-то недавно снова подключил полочники старые и обнаружил, что все пластинки в них звучат примерно одинаково. А в напольниках все звучит по-разному, хочется все время крутануть что-то… Мастеринг отличается на слух даже. Усилитель тоже винтажный — Luxman. Интересно произошло с головками: сначала у меня была пара головок Audio-Technica разных серий, но потом случайно досталась старая головка Ortofon, и вот только ее сейчас и использую.
— Наушниками ты пользуешься?
Почти что нет. Только когда в поездках, с плеером, и очень редко дома, если ребенок спит, а надо срочно послушать что-то. Некомфортно в них. Вообще винил и наушники не очень, по-моему, дружат.
— Как часто ты покупаешь пластинки?
Основное «мясо» я, кажется, нарастил. Сейчас покупаю редко. Не так много осталось пластинок, которые я вот прямо очень хочу. Их в принципе можно выследить на eBay задорого, но я что-то ленюсь. В последний раз — не поверишь! — пришел покупать в MediaMarkt утюг… а ушел еще и с пластинкой. Там, оказывается, есть пластиночный отдел и с новодельными переизданиями, и с альбомами, вышедшими в текущем году, то есть в винтажном виде их, понятно, просто не существует.
— Что же ты унес оттуда?
— Прошлогодний альбом Чарли Масселуайта с Беном Харпером. Я его и раньше слышал, он мне очень понравился.
— Каково, кстати, твое отношение к новоделу?
— Очень много брака. Поэтому я стараюсь покупать продукцию фирм, которые держат марку, например немецкой Speakers Corner. Они стараются все делать очень аккуратно, и к ним без претензий: звук не то чтобы похож на винтажный, но и на CD не похож. Но и у них на пластинке Мадди Уотерса я нашел брачок.
— А то, что новоделы печатаются с цифровых мастеров, тебя не смущает?
— Если это хорошо звучит, почему нет? Технологии шагнули далеко, и что упираться в этот аналог? Я тебе так скажу — и CD, и винил имеют смысл. Меня лично не устраивает в компактах обычно задранный верх и задранный низ: за буханьем не слышно нюансов. Вот, например, «Exile On Main Street» «Стоунзов», альбом сложный, непросто записанный. В детстве у меня была кассета, записанная с катушки, которая была переписана с пластинки, и она меня устраивала вполне. Потом появился компакт, но он звучал так, что меня это не устраивало. Еще одно издание — тоже не то. Я даже скачивал из сети файлы — и ничего мне не нравилось, альбом я, короче говоря, списал со счетов. Но теперь у меня есть приличный американский винил, и меня все устраивает!
— Но вообще, я смотрю, ты достаточно толерантен, в тебе нет коллекционерского фанатизма.
— Да конечно, меня устраивает любой попсовый пресс. Хотя… есть у меня несколько пластинок первых прессов, они и правда по-особенному тепло звучат. Но чтобы на самом деле осознать разницу, надо сравнивать их с другими, более поздними прессами, а до такого маньячества я не дошел. Зато у меня есть несколько одинаковых пластинок, изданных в разных странах. Вот это интересно! Те самые финские пластинки, с которых все это началось, сейчас у меня. Они в приличном состоянии, их можно слушать. Но потом я, к примеру, обзавелся немецким аналогом финского Хаулин' Вулфа — и он звучит намного лучше.
— А в контексте твоей профессиональной работы есть что-то, что ты узнал от собственного хобби?
— Ты знаешь, да. Это развивает вкус и расширяет представления о правильном и неправильном. О том, что, когда бас бьет в грудь, это далеко не всегда хорошо, например. Начинаешь ценить звуковые нюансы, и это сказывается, особенно в студийной работе: конечный результат, которого хочется добиться, видится намного яснее и в целом, и в деталях.
Текст: Артем Липатов
