50 лет назад, в ноябре 1969 в Studio Bauer в Баварии был записан первый альбом лейбла ECM Records — «Edition of Contemporary Music».
Давным-давно, в далекой галактике на острове Линдау, что на Бодензее, родился мальчик Манфред. Прошло немного световых лет, и он постиг, что есть сила выше тишины и называется она — звук...
Шло время, и мальчик Манфред стал контрабасистом Манфредом Айхером (Manfred Eicher), закончившим Берлинскую академию музыки. В 1969 году в Мюнхене Манфред создал независимый лейбл, специализирующийся на актуальном джазе. Слова, написанные о нем позднее в канадском джазовом журнале CODA: «Самое красивое звучание после тишины» (The Most Beautiful Sound Next to Silence) — стали девизом ЕСМ.
Юбилейный 50-й год деятельности ЕСМ был отмечен гала-концертом основной обоймы музыкантов ЕСМ в ноябре минувшего года — ECM 50th Anniversary Weekend.
До этого юбилея, увы, не дожил всего несколько дней другой отец-основатель концепции «Издания современной музыки» — норвежец Ян Эрик Конгсхауг (Jan Erik Kongshaug).
5 ноября 2019 в Норвегии в возрасте 75 лет ушел из жизни этот джазовый гитарист и музыкальный деятель, который сыграл значительную роль в европейском джазе 1970-2000-х годов — но не как исполнитель, а как звукорежиссер ЕСМ. Светлая ему память...
Описывая нативные характеристики «звука ECM», слушатели и критики обычно употребляют слова «прозрачность», «ледяные кристаллы», «звуковые пространства» и даже «шум ледяных фьордов». Дело в том, что два создателя «звука ECM» — основатель и главный продюсер Манфред Айхер и звукорежиссер Ян Эрик Конгсхауг с самого начала своего сотрудничества стремились к тому, чтобы в звуковой картине отчетливо прочитались все нюансы звучания каждого из инструментов, а также чтобы вся картина целиком была «запеленута» в продолжительные послезвучия искусственной реверберации, что создает у слушателя субъективный эффект пресловутых «звуковых пространств» или «ледяных фьордов».
Характерные для «саунда ECM» записи всегда отменно панорамированы (сам Конгсхауг называл этот эффект «гомогенная стереопанорама») и имеют несколько слоев звуковых планов — в немалой степени за счет использования нескольких эффектов реверберации одновременно с долгим периодом затухания. Как иронически заметил однажды американский джазовый журналист Ларри Эппелбаум: «когда мы говорим о звуке ледяных фьордов, не будем забывать, что на самом деле мы слышим не естественные послезвучия инструментов, а звук выкрученных Яном Эриком в студии на максимум ручек ревербераторов производства фирмы Lexicon».
Естественно, что выкрученный на максимум цифровой Лекс доминирует над естественным звуком акустического состава музыкантов. Но у ЕСМ изначально был еще один крупный помощник.
Этот аналоговый пластинчатый ревер стоил адову кучу денег и требовал серьезного пространства. Первый ревер EMT 140 позволил инженерам записи регулировать время реверберации, предлагая существенно больше контроля, чем можно было получить от традиционной камеры.
Однако при формировании звуковой картины ЕСМ-релизов в характере звучания немаловажную роль играет и определенная нейтральная холодность музыкального материала, идущая от продюсерских склонностей Манфреда Айхера. Он активно и жестко работает с музыкантами на стадии планирования сценария записи, иногда достаточно принципиально вмешиваясь в их творческий процесс.
Айхер ценит средние и медленные темпы, неторопливость развития музыкальной темы, протяженность аккордов, сдержанность исполнительского темперамента и звукоизвлечения.
Для меня современный джаз начался с работ ЕСМ, конкретно — с великого «Return to Forever» Чика Кориа. Учась в МАРХИ, в то время я параллельно осваивал азы правильного джаза в «Джазовой студии Москворечье», и Алексей Баташев, который читал нам авторский курс теории и истории джаза, показал мне пластинку «Мелодии» с авторской статьей на обороте.
Несуразный черный шрифт диагональю преграждал свободный полет Буревестника на просторы СССР, но то, что я услышал на этом виниле, изменило меня навсегда.
Когда этот шедевр стал доступен в оригинале, я открыл для себя еще одно имя в мире звука: Тони Мэй (Tony May) — человек, создавший звук первого «Return to Forever».
Сам Чик Кориа знал о советской пластинке и гордился, что именно его материал — чуть ли не первое официальное издание современного джаза в СССР. Тогда, в июле 1982 года его концерты с Бертоном официально не состоялись, но был джем в Союзе композиторов, Спасо-Хаузе и ДК «Москворечье». Пол-Москвы бегало в поисках хотя бы одного Fender Rhodes Piano для Чика, а мне удалось извлечь первые аккорды «Sometimes Ago» на еще не остывшей после пальцев Чика клавиатуре...
Нельзя не заметить, что у «Return to Forever» не совсем «звук ЕСМ», да и не только у этого ЕСМ-релиза. Грэмминосные три альбома «открытия ЕСМ» — Пэта Мэтени — играют своеобразно («Offramp», «Travels», «First Circle»), да и не только они.
Своей студии у Манфреда Айхера не было долгое время, пока в в марте 1984-го Конгсхауг не перекупил Talent Studio в Осло, переименовав ее в Rainbow Studio.
Еще в 1967-м Ян-Эрик стал работать в студии звукозаписи, которую построил в Осло бывший поп-певец Арне Бендиксен. Там, кстати, был записан «до-ECM-овский» первый альбом норвежского гитариста Терье Рюпдаля — «Bleak House». Только в в сентябре 1970 года и совершенно случайно (пришла очередь работать по смене) Ян-Эрик оказался инженером на записи первого сольного альбома молодого норвежского саксофониста Яна Гарбарека, с которым в качестве продюсера приехал из Мюнхена Манфред Айхен — вот точка знакомства и отсчета начала «звука ECM».
Конгсхауг скромно говорил об этой важной встрече:
«Манфред Айхер встретил меня в студии Арне Бендиксена совершенно случайно. Он приехал в Осло записывать «Afric Pepperbird» — первый сольный альбом Яна Гарбарека. Сначала он попытался записать квартет Гарбарека в зале Музея искусств в Осло, но получилось не слишком хорошо — акустика оказалась слишком «живой» для этой записи. И тогда они позвонили в студию к Арне, чтобы узнать, нельзя ли перезаписать альбом у нас. К телефону подошел я. Чистая случайность, точно!»
С деньгами на развитие у творческой пары Ян-Манфред было довольно туго. Даже в «тучные» годы рядовая, не слишком раскрученная пластинка начинающих музыкантов с лейбла ECM в 1990-е годы продавалась тиражом в 5–7 тысяч экземпляров, но тираж, например, «Кельнского концерта» пианиста Кита Джарретта достиг в 1975 году… трех миллионов экземпляров, практически сразу! Чуть ранее и первый «Return to Forever» стал платиновым — и у ЕСМ появился бюджет.
Вот тут, на мой взгляд, самое интересное. Внимательно изучая детали издания «Return to Forever», я обнаружил, что его записывал Тони Мэй в Лондоне (Recorded: 2, 3 February 1972, IBC Studios, 35 Portland Place, London, W1 - Engineer – Tony May).
«Offramp» — альбом Pat Metheny Group (1982 Grammy Award: Best Jazz Fusion Performance, Vocal or Instrumental – Offramp – Pat Metheny Group) — записан на Power Station Records в Нью Йорке. «Mixed by Jan Erik Kongshaug», а треки-то там кто записывал?
Записывали Тони Бонджови (Tony Bongiovi) и Тони Мэй. Бонджови приложил с 1977 года руку к таким шедеврам, как «Avalon» Roxy Music, «Born in the USA» Брюса Спрингстина, и много-много другого полезного совершил. Power Station обладала «третьим лучем» энергообеспечения, деревянными акустическими интерьерами четырех студий и обоймой 24-канальных Studer A-800. В 1996 новый владелец Чико Имамура переименовал предприятие в Avatar Studios, но хороший звук на электростанции в Беркли сберег. Недавно прежнее название вернулось домой.
Про выбор места и личное отношение к записи Манфред сам говорил следующее:
«Само собой разумеется, что я всегда следую звуковым представлениям композитора, а также указаниям, содержащимся в нотном тексте. Вполне естественно, что мы у себя в ECM выбираем ту музыку, которая близка нашим представлениям или полностью им соответствует; при этом это всегда внутреннее осмысление.
Поиск звучания часто бывает очень утомительной работой, пока ты не найдешь нужное. Нередко важную роль играет случай. Если время ждет, то ты можешь отпустить ситуацию, и все наладится само собой. Не всегда хорошо, когда ты с самого начала ставишь жесткие рамки. Открытость — это предпосылка рождения звучания. Нужно почувствовать момент. Музыка всегда разная, ее невозможно повторить. Второго раза в музыке нет. Невозможно найти два одинаковых процесса записи!»
Последние несколько работ Джона Аберкромби на ЕСМ записывал на Avatar Studios звукорежиссер James Farber — альбом «Up and Coming» 2017 года и другие.
Но вернемся в начало 70-х прошлого века — «к корням». К идеологии и концепциям Манфреда Айхера примкнуло несколько групп музыкантов.
Первая из них — «американская ветвь», где, кроме Чика Кориа с его опытом работы у Майлза, был и Кит Джарретт с Чарли Хэйденом и Полом Мотяном. Это называлось ранее «The Keith Jarrett American Quartet» с опытом выпуска четырех великолепных альбомов на Atlantic и Impulse! (с Ван Гельдером, естественно). Гари Пикок тоже подтянулся после сотрудничества с Билом Эвансом и японцами Мураками и Кикуши.
Прессинг их опыта и привычек на юный ЕСМ был существенен. Альбом «Death and the Flower» на Импульсе был записан Тони Мэем в студии Generation Sound Studios, а номинированный на Грэмми альбом «Standards» уже на ЕСМ записывался где? Правильно — на любимом Power Station.
Вторая волна «горячих» норвежских парней с Терье Рюпдалем, Яном Гарбареком, Йоном Христенсеном и прочими мирно записывала «звук фьордов» на родных студиях Talent и Rainbow в тихом Осло под селедочку. Но были и европейцы континентальные...
Коренной житель солнечных холмов Тосканы Энрико Рава и примкнувший позже миланец Стефано Боллани — особая статья звука ЕСМ.
Я вас всех окончательно запутал своим расследованием?
Резонный вопрос, а как Манфреду Айхеру удавалось раскладывать весь этот цветастый винегрет из гениев? А он его удачно перемешивал и выдавал новые рецепты. Манфред — просто гений общения. Он убеждал разных исполнителей работать вместе, и в итоге все волны успешно смешивались, впадая в норвежский фьорд. Он позволял двум басистам или гитаристу и виолончелисту импровизировать на целом альбоме. Он ходил туда, где тусят музыканты, заказывая студии в Лондоне, Нью-Йорке или Франкфурте, давая шансы почти неизвестным музыкантам.
ECM New Series с 1984 года раскрывает в Европе совершенно неизвестных композиторов, таких как Арво Пярт, Джон Адамс, Куртаг, Мередит Монк, Канчели.
Среди первых выпусков новой серии ECM — пять компакт-дисков, записанных вживую на фестивале Локкенхаус Гидона Кремера. Ему нравится находить «странные» комбинации артистов, которые записываются для него годами: например, тунисец Ануар Брахем с Джоном Сурманом и Дейвом Холландом или Дино Салуцци с классическим квартетом.
И все эти записи — блестящие, благодаря его музыкальной интуиции. Кстати, свой личный Грэмми Манфред получил как продюсер классической музыки за ECM New Series.
При подведении некоторого итога следует отметить, что ЕСМ подарило миру свыше 1 600 изданий и его вполне заслуженно называют «вторым Blue Note». Ян Эрик Конгсхауг выпустил в мир свыше 4 000 записей из которых более 700 вышло на ЕСМ. Это ли не подвиг?
Не хотелось бы писать эпилог, но Манфреду Айхеру сегодня 76 лет — и кто понесет далее знамя звука ЕСМ также высоко?
На Rainbow Studio в Осло главным уже заявлен молодой Мартин Абрахамсен (Martin Abrahamsen). И что меня удивило — там есть упоминание о значительном вкладе в мировую музыку, но ни слова о Яне Эрике Консхауге и работе с ЕСМ...
Но! Есть там магнитофон...
https://www.rainbowstudios.no/...
Для справки: List of ECM Records albums
