Чуть ли не единственный джазмен, которого знают все и любят почти все — это Луи Армстронг. Первый, настоящий и безусловный гений джаза. Именно ему этот некогда маргинальный жанр негритянской музыки обязан своим мощным развитием. Длинные соло, пение «скэтом» — все это изобретения Армстронга.
Армстронг — человек, который сделал себя сам. Мировая звезда, у которой совсем не было никаких предпосылок, чтобы преуспеть в жизни. Выходец из самых низов и самоучка, он уже в ранней молодости превратился в виртуозного музыканта, а также в оригинального умного человека, с которым с удовольствием общались и президенты, и Папа Римский. Если забить распространенное на всех континентах имя «Louis» в поисковую систему Google, то вариант «Louis Armstrong» окажется в выдаче на первой странице — рядом с фирмой Louis Vuitton и королями Людовиками.
Тачка с углем как пропуск в сказку
Детство будущего гения проходило примерно так. Допустим, на дворе 1908 год от Рождества Христова. Новый Свет. Приморский город Новый Орлеан. Веселый и шумный. Вечереет.
По улице, застроенной маленькими неказистыми домами и столь же неказистыми увеселительными заведениями, негритенок лет семи-восьми толкает тачку, наполненную углем. Тачка то и дело подпрыгивает на ухабах, куски угля подлетают вверх и падают — то в тачку, то на землю. Приходится останавливаться и поднимать.
Весь вечер мальчик развозит уголь по домам. Последний пункт назначения — дом рядом с клубом Пита Лалы. Оттуда доносятся громкие голоса. Конферансье обещает выступление ансамбля некоего Оливера по прозвищу «Король».
Ребенок останавливается и кричит в окно дома:
— Мэм! Мэм!
Из дома выходит симпатичная чернокожая женщина.
— А, Луи, дитя порока, — говорит она громко и развязно. — Наконец-то ты соизволил привезти уголька. Я уж боялась, околею от голода-холода!
Вывалив остатки угля во дворе, Луи обращается к хозяйке:
— Мэм, можно я посижу-передохну у вас?
— Ты все время просишь посидеть-передохнуть, дитя порока. Мой дом — не место для маленьких. Что тебе здесь нравится?
— Да ничего, мэм, — пожимает он плечами.
— Куда только твоя мать смотрит?
— Не знаю. Я с бабушкой живу.
— С бабушкой… — передразнивает дама. — Ну и отдыхал бы у нее, зачем у меня-то?
Негритенок смущенно смотрит с пол и бормочет:
— Я хочу послушать музыку…
— Какую еще музыку, дитя порока?
— Которую играют в заведении Лалы. У вас слышно…
— О господи, музыка! Весь Новый Орлеан помешан на этой музыке: кто не дудит — тот пляшет. Скоро работать здесь буду я одна. Ладно, сиди и слушай. В кабак-то таких малышей, как ты, не пускают. И слава богу. Успеешь еще…
Луи долго сидит у дамы. Сидит, не шелохнувшись. «Как мне повезло, — думает он. — Сегодня играет Кинг Оливер. Он лучший!». Почти каждую пьесу парень узнает с первых тактов: «О, это “High Society”… А вот пошла “Panama”, но ведь сегодня-то он играет все по-другому. Не так, как на той неделе».
Через какое-то время Луи уже не возит уголь — он устроился работать на семью неких Карновскисов, еврейских иммигрантов из Литвы. Очень скоро сердобольные Карновскисы перестали относиться к Луи как к помощнику и практически приняли его в семью. Говорят, в этом семействе Луи освоил разговорный идиш так здорово, что много лет спустя в Нью-Йорке общался с соответствующей публикой на этом языке.
Правда, сам Армстронг в телеинтервью утверждал, что говорит только по-английски. Карновскисы, сами едва сводившие концы с концами, нашли возможность одолжить Луи денег на корнет. В благодарность христианин Луи повесил на шею Звезду Давида, которую не снимал всю жизнь.
Маленький преступник
В 1912 году, на праздновании Нового Года, во время пышного парада, черт дернул Луи выстрелить в воздух из ворованного пистолета. За что он попал в полицию и отправился в приют для цветных детей. Как ни странно, арест и приют стали для него началом нормальной жизни. Именно в приюте он стал учиться играть на корнете. И тут же реализовывать свои познания в приютском оркестре.
Выражаясь современным языком, Луи «отжигал». Играл быстро, мощно, оригинально и с видимым удовольствием. Мелодии запоминал на раз, схватывал на лету все, включая нотную грамоту. Руководителю коллектива и слушателям было ясно, что перед ними крайне одаренный музыкант.
Пока в приюте из подростка Армстронга выковывали профессионального музыканта, дома творилось черт-те что. В 1915 году его малолетняя кузина Флора забеременела (вроде бы от некого пожилого белого господина) и родила ребенка. Появление на свет малыша Кларенса оказало нереально мощное воздействие на Луи, который сам тогда едва вышел из детского возраста.
Много лет спустя он вспоминал, что, когда впервые увидел своего двоюродного племянника, в нем что-то перевернулось — будто бы «мир стал лучше». Луи не сомневался, что должен помогать кузине и племяннику. У него была возможность подрабатывать. Жалованье он отдавал кузине. Далее в жизни семейства Армстронгов произошли трагические события: кузина неожиданно умерла, а трехлетний Кларенс свалился с крыльца и получил серьезную травму головы, которая навсегда остановила его умственное развитие.
«Жена встречала Луи обломками кирпича»
Примерно в то же время у Луи появилась возможность поучиться у самого Джо Оливера — того самого «Короля», кумира его голодного детства. Оливер тоже сразу понял, с каким учеником он имеет дело, не стал тянуть резину и пригласил Луи в свой коллектив.
Коллектив много выступал и хорошо зарабатывал: так уже в юном возрасте Армстронг стал профессиональным музыкантом, который зарабатывал на жизнь только музыкой, не подрабатывая днем, как подавляющее большинство новоорлеанских музыкантов.
Через какое-то время юный Армстронг решил устроить личную жизнь. 19 марта 1918 года он сочетался браком со своей избранницей по имени Дейзи Паркер. Барышня была настоящей «звездой» Нового Орлеана, точнее — веселого квартала Crescent City. Общительная и темпераментная особа.
Местный гитарист Денни Баркер (в 60-х он стал куратором новоорлеанского музея джаза), описывая увеселительные заведения города и самых известных работниц этих заведений, упоминает Дейзи как «…девочку Луи Армстронга, которая обычно встречала его обломками кирпича». Они поженились, Луи усыновил Кларенса. Но брак продлился недолго, а Дейзи умерла вскоре после развода.
В начале 20-х новоорлеанская музыка вошла в моду. К слову, термин «джаз» был придуман не сразу. Считается, что джаз родился в 1917 году. Почему именно в 1917? А очень просто — именно в мае того года была выпущена первая в истории пластинка с записью джазовой композиции: коллектив The Original Dixieland Jass Band, пьеса «Livery Stable Blues».
Конечно, уже пару десятилетий до того в городе ансамбли и марширующие оркестры играли эту специфическую смесь блюза, рэгтайма, креольских мелодий, коллективных импровизаций. Но сделать историю повезло именно вышеупомянутому коллективу. Кстати, обратите внимание на то, как написано слово «Jazz» в названии — это не опечатка!
Гастарбайтер с трубой, или Черных тут не любят
Музыкальной столицей Штатов стал Чикаго. Крайне привлекательный город для трудовых мигрантов, Чикаго был заполнен гастарбайтерами, которые, хоть и не жировали, но могли себе позволить тратить кое-какие деньги на развлечения. Музыканты же там зарабатывали очень хорошо.
Произошел большой исход музыкантов из Нового Орлеана в Чикаго. Туда же отправился Оливер с коллективом. Армстронга он взял с собой не сразу, но, как только освоился, пригласил Луи на все готовенькое. Луи там сразу зажил как король. У него в квартире была даже ванная комната. Впервые в жизни он жил в помещении, в котором можно было мыться.
На концертах Оливер и Армстронг приводили публику в полный восторг — и Луи сразу стал звездой. Более того: многие считали, что только он и играет настоящую правильную новоорлеанскую музыку.
У него появились завистники. Многим из этих завистников ничего не обломилось в богатом мегаполисе, они потихонечку стали возвращаться в свой Новый Орлеан, заодно сообщая тамошним жителям, что-де Чикаго — не рай, а письма музыкантов домой — обычное хвастовство. На самом же деле «Чикаго не резиновый, отовсюду понаехали, жилье снять трудно, люди злые, цены высокие, черных там не любят» и так далее.
Вполне естественно, что обо все этом прослышала и мама Луи — Мэй Энн. С замиранием сердца, открыв рот, слушала она про то, как «работы-то у ребят толком нет, а жизнь дорогая. Так что бывает и голодают неделями…» Это было уже слишком. Она собрала вещи и первым же поездом выехала в Чикаго.
Сказать, что для сына это было сюрпризом — ничего не сказать. Вот как вспоминает о визите мамы сам Луи Армстронг: «Спустя два-три месяца после того, как я стал выступать в Lincoln Gardens, в начале нашего шоу, мы заметили одну солидную леди с узлами в руках. Она пробиралась к сцене, энергично расталкивая танцующих. К моему великому удивлению, то была моя мать Мэй Энн. Между прочим, Оливер годами подшучивал надо мной, говоря всем, что он мой отчим, но, когда встретился с Мэй Энн, даже не узнал ее в лицо!» (Nat Hentoff, Nat Shapiro, «Hear me Talkin’ to Ya», перевод Юрия Верменича)
Армстронгу пришлось привести маму в свою отдельную квартиру с ванной, приготовить обед, сбегать в лавку за каким-то симпатичными подарками — и только тогда мама поверила, что эта музыкальная работа приносит какие-никакие деньги.
Мне не нужна консерватория — моя жена знает все!
В 1924 году Армстронг женился на пианистке Лил Хардин, которая оказала на него как на музыканта крайне положительное влияние. Причем как в плане музыки, так и в жизни. Она развивала его музыкальный вкус, практические знания и заставляла «пробиваться» в профессии. Пробиваться ему, к слову, было не так уж сложно.
Как мы уже отмечали, уже в юном возрасте Луи заработал репутацию если не гения, то очень талантливого и яркого профессионала. Лил считала, что Оливер заслоняет Армстронга, не дает ему расти творчески. Именно она настояла на том, чтобы Луи организовал собственный коллектив. История подтвердила ее правоту.
Однако если касательно творчества в семье Армстронгов разногласий не было, то по личным вопросам сразу возникло болезненное противоречие. Дело в том, что Лил не нравилось, что у ее супруга на иждивении был больной ребенок.
Она считала, что, раз Луи не отец, то никому ничего и не должен, да и с юридической точки зрения усыновление Кларенса — просто липа. К тому же неуклюжий, застрявший в трехлетнем возрасте, Кларенс раздражал девушку до крайности. Тот, кого Армстронг считал своим сыном, и та, кого он считал своей женой, не могли сосуществовать.
Забегая вперед, скажем, что о Кларенсе Луи заботился всю свою жизнь (даже устроил ему брак с некой дамой, с которой Кларенс долго жил нормальной семьей в хорошем доме). Своих детей у музыканта не было. Кларенс на двадцать лет пережил приемного отца. Где провел все эти годы, после кончины Луи и жены, «человек дождя» — никто толком не знал и особенно не интересовался.
Выше только звезды
В какой-то момент карьера Луи Армстронга стала напоминать взлет космической ракеты: быстро, мощно и без преград. Жизнь обывателя движется по кругу, жизнь успешного человека — спираль. Биография Луи Армстронга — как парабола: чем дальше, тем круче.
Это касается не только материального состояния, но и творческих успехов, личностного роста, да, в общем-то, чего угодно. У него ничего не осталось от детских комплексов. Когда-то он часто голодал. Во взрослом же возрасте превратился в гурмана, а потом — в адепта всяческих диет для похудения. И даже сам написал книгу про здоровое питание.
Он никогда не изучал никаких гуманитарных наук (да и вообще, серьезно занимался только музыкой), но обожал писать — причем писал живым и легким языком. Из-под его пера явились аж две автобиографии. Он состоял в переписке с интересными людьми со всего света. Общался с двумя Папами Римскими и финансово поддерживал Мартина Лютера Кинга.
В Новом Орлеане его детства одни занимались проституцией, другие торговали наркотиками, третьи занимались и тем, и другим. Армстронг же всю жизнь придерживался здорового образа жизни: диета, движение, медицинские обследования. Покуривал, правда, травку, за что даже вляпался в неприятности с полицией — ну так тогда к марихуане было другое отношение.
В какой-то момент возникли проблемы со здоровьем. У него ужасно болели губы. На концертах он стал меньше играть на трубе, а больше петь. Но отказываться от трубы не хотел. Фигурально выражаясь, на концертах по этой трубе текла кровь, но он — играл.
В 1964 году Армстронг взлетел на первое место «100 лучших синглов» хит-парада Billboard. Мало того, что его «Hello, Dolly» скинула с первого места модных англичан The Beatles, так он еще и оказался вписан в историю популярной музыки как самый пожилой певец на вершине хит-парада!
Знаки и символы
Его энергии хватило бы на десятерых: Армстронг выступал до последнего дня. А лет через десять после смерти выяснилась странная деталь: музыкант не знал, когда родился, и, получается, всю жизнь прожил в чужом возрасте.
Во всех интервью он с гордостью отмечал, что родился в красивый день 1900 года от Р.Х., июля четвертого дня. Начало века плюс день независимости США. Дату эту, что самое странное, сообщила ему мама Мэй Энн. Она еще красочно расписывала: «В тот день, сынок, когда я тебя родила, был большой праздник, День независимости. По всему Новому Орлеану ходили парады…»
Проверка метрик и записей о крещении выдала другую дату, прозаическое 4 августа 1901 года — как говорится, ни богу свечка, ни черту кочерга. Откуда Мэй Энн взяла свою дату, неизвестно: то ли у нее в голове что-то перещелкнуло, то ли она увидела в сыне что-то настолько особенное, что задним числом придумала ему судьбоносную дату рождения. Этого уже никто и никогда не узнает. А все же ее выдумка больше похожа на истину, чем какие-то полуистлевшие бумажки.
