Это абсолютно потрясающая область человеческой деятельности, и она называется лукавство звуковоспроизведения. Почему лукавство? Судите сами, ведь в реальности термин «звуковоспроизведение» следует конкретизировать: это воспроизведение музыки. Хотя бы уже потому, что всю звуковую аппаратуру потребительского класса уже больше 100 лет используют практически только для прослушивания музыки. Конечно, есть и исключения — лингафонные кабинеты, диктофоны, аудиокниги и многое другое. Но, согласитесь, в общем потоке потребления они занимают исчезающе малую часть.
Именно для музыки, для точного ее звучания в записи создаются невероятно сложные и совершенные устройства — плееры, усилители, акустические системы. И каждый раз изготовители и маркетологи говорят очередному потребителю о том, что его новая модель достигла очередных высот, что она способна предоставить максимальное удовольствие от общения с его любимой музыкой.
Но если быть внимательным, можно заметить, что на всем протяжении развития звуковоспроизведения стили воспроизводимой музыки и возможности звуковоспроизводящей аппаратуры шли рука об руку. Возьмем начало прошлого века: граммофон, затем патефон, первые ламповые радиоприемники. Очень трудно было на этом уровне развития аппаратуры рассчитывать, к примеру, на сколько-нибудь масштабное воспроизведение низких частот или на точное воспроизведение верхних. Зато «середина» получалась порой настолько хорошо, что многим современным системам есть к чему стремиться.
И в популярной музыке той эпохи не особо звучал низкочастотный диапазон. Он присутствовал только в роли контрабаса в большом составе симфонического оркестра. Полноразмерный джаз-банд тех времен со здоровенной духовой группой мог обойтись одним рабочим барабаном с хетом и одинокой тарелкой, не заморачиваясь по поводу бас-барабана, и тем более его озвучивания с помощью специализированного микрофона.
Все изменилось с появлением более менее мощных ламповых, а затем и полупроводниковых, усилителей. Но мы сегодня рассказываем не только об истории развития оборудования, — мы говорим о музыке! К середине шестидесятых прошлого века именно первая рок-музыка робко и несмело начала завоевывать низкочастотный диапазон. Вдруг стало понятно, что бас-гитара должна иметь собственную подзвучку на сцене и быть всепоглощающей, что именно для нее необходимо предоставить едва ли не половину мощности всех концертных усилителей.
Появление качественной грамзаписи на дисках 45 оборотов и лонгплей, магнитофонных бобин, а затем и кассет, привело к тому, что к середине 70-х человечество пришло к основному принципу записи музыки, который благополучно просуществовал до недавнего времени. Он провозглашает запись и воспроизведение полного частотного диапазона максимально плотно, насыщенно и равномерно. Для этого писались аранжировки, покупались инструменты и аппаратура.
Этому варианту звучания вполне соответствует фортиссимо симфонического оркестра — музыка, не пребывающая на пике популярности, по крайней мере, постоянно. Зато все ведущие музыкальные коллективы и исполнители, занимавшие первые места в чартах с середины 70-х неизменно использовали этот принцип. Оговоримся: конечно же, не постоянно, бывало «четыре такта паузы» или некая тихая композиция a capella, но все остальные песни альбома, будьте cпокойны, занимали всю АЧХ, как положено!
Причем особенно способствовало развитию этого принципа то, что традиционно применяемые в рок-музыке источники звука позволяли сделать все это минимальным составом. Гитара на овердрайве, да еще и с дисторшн, работает в очень широком диапазоне частот, края которого мощно дополняются басовой ритм-секцией (бас-гитара и бас-барабан) с одной стороны и «железной» перкуссией — с другой. Возможные «дырки» в этом плотном звучании только добавляли кайфа и, в принципе, легко заполнялись звуками, издаваемыми вокалистом. Попса тоже не отставала! Аппаратура, воспроизводящая все это, обязана быть полнодиапазонной. Тогда и появились мощные усилители и многополосные колонки.
Свеженародившиеся аудиофилы очень рано поняли, что главное свойство качественного аудио, того что в те времена называли Hi-Fi — это способность с высокой верностью воспроизвести музыку, и что — это главное! — здесь заложено еще одно огромное лукавство. Дело в том, что воспроизведение звучания контрабаса с высокой верностью — это процесс, который еще можно обсуждать. Но воспроизведение электро- или, скажем, бас-гитары с высокой верностью не имеет никакого логического смысла!
Ведь хайфайно можно воспроизвести только то, как это самая бас-гитара звучала через басовый комбик своего исполнителя, направленный на него с двух метров в данном зале. Второй вариант: то, как она звучала через порталы сценической звукоусилительной аппаратуры. Третий — звук с ее хамбакеров, без обработок. А вот реальный звук бас-гитары записывать смысла не имеет. Надеюсь, те кто слушал звучание бас гитары «без ничего» меня поймут.
Таким образом, высокая верность звуковоспроизведения для потребительского оборудования стало чем-то типа недостижимого священного Грааля. То есть мы пытаемся с высокой точностью воспроизвести то, чего воспроизвести нельзя потому, что исходный вариант, собственно говоря, не существует. И такая ситуация имеет место для всех музыкальных инструментов, звучание которых обрабатываются с помощью электроники.
Не так давно получив в свое распоряжение более менее качественный комплект стерео, я вдруг обнаружил, что максимальное удовольствие мне доставляет прослушивание DSD-трека солирующей виолончели, аудиофильски записанной через одинокий ленточный микрофон. Дело в том, что мне приходилось немало слушать виолончель, и то, как она зазвучала в моей аппаратуре, было настолько правдоподобно, что обрадовало меня до щенячьего визга.
Только вот становится как-то неуютно: а как же остальная музыка? Симфонический оркестр, кстати, тоже может быть прекрасно воспроизведен, но на хорошем сетапе вы начинаете вслушиваться и слышать все огрехи работы звукорежиссера, проблемы зала, настроение, характер этого локального звучания. Что же до любимых (клянусь!) треков классического рока и ему подобных — теперь эта аппаратура отторгает их саунд, по крайней мере, так я это вижу.
Таким образом и строилось это постоянное подстраивание контента под оборудование и оборудования под контент, что и определяло развитие всей поп-музыкальной звуковоспроизводящей отрасли. И этот процесс продолжается! Два дня назад сподобил меня Господь послушать свежий The Official UK Top 40 Singles Chart. Честно говоря, именно это событие и сподвигло меня к написанию данного текста.
Признаюсь, я сравнительно давно в последний раз слушал чарты и хит-парады. Когда слушаешь музыку достаточно долго, начинаешь обзаводиться группами предпочтений, которые меняются со временем, копаешься в каких-то узких направлениях и стилях, интересных тебе и кучке единомышленников. Но на мир надо смотреть шире. И я прослушал весь чарт — 40 треков — с широко открытыми глазами.
Первые 22 песни заставили меня сесть за стол и заняться обобщениями. В первую очередь, в этой музыке полностью исчезло понятие музыкального инструмента как такового. То есть в аккомпанементе на слух я не смог отследить ни одной партии ни одного из известных мне музыкальных инструментов.
При этом, естественно, я не считаю музыкальными инструментами электронные лупы, wave-формы и созвучия, получаемые с помощью тех или иных типов синтезаторов и компьютера. Первые 20 треков чарта обладают одной общей отличительной чертой: солирующий вокал звучит с аккомпанементом из синтезированного гармонического звучания, чаще всего одноголосного, с нарочито обедненным спектром, к которому добавляется чисто условно перкуссия и низкочастотная ритм-секция, также синтезированные.
Самый яркий пример — пожалуй, вот это: Billie Eilish — Bury a Friend. Замечательный трек! Что касается голоса, то, судя по всему, бэки и основной вокал прописываются множество раз для достижения максимальной синхронности, затем многократно накладываются друг на друга, но таким образом, чтобы оставить солирующий голос максимально заметным. Обработок, накладываемых на голос, очень много, возможно даже слишком много. Но все они делаются с огромной осторожностью и, по большей части, маскируются основным чистым вокалом.
Во второй половине чарта, справедливости ради, вроде бы удалось найти акустическую гитару (Lady Gaga, Bradley Cooper — Shallow). Хотя и здесь я не уверен в том, что это был не синтезатор. Дальше даже был трек в стиле классического кантри, но эти исключения только подтверждают правило.
Важно, что услышанная мной музыка безумно интересна и вызывает только положительные эмоции — но речь не о ней. Если раньше аппаратура, воспроизводящая такую музыку, должна была быть полнодиапазонной, то сейчас вполне достаточно устройства с «урезанными» верхом и низом. По крайней мере, большая часть треков чарта (не сговариваясь!) записаны так, что, в принципе, они будут максимально комфортно звучать на любых дешевых устройствах.
И, судя по массовости, это значит, что устройств у любого пользователя может быть гораздо больше, чем раньше — каждые новые наушники могут приобретаться для соответствия тому или другому варианту гардероба, настроению, обстановке, погоде. То же касается и Bluetooth-спикеров. Этот стиль — для них!
К слову, те же мультирум-системы, массово предлагаемые сейчас для домашнего прослушивания, в большинстве своем не могут сравниться по аудиовозможностям со стационарным стерео. Но это не так и важно: современная музыка прощает этот недостаток.
Самое интересное, что любое явление имеет тенденцию к развитию, и, несомненно, этот принцип относится и к нашим «обедненным» трекам из английского чарта. А это значит, что вместе с музыкой будут совершенствоваться и системы звуковоспроизведения на очередном, новом витке развития! Ну а пока… Где там мой любимый файл с виолончелью?
