К нашему сегодняшнему герою применимо множество эпитетов в превосходной степени. К его разносторонней персоне относятся такие определения, как художник, писатель, преподаватель, мыслитель, архитектор и... сказочник. Он лауреат и профессор, а еще он очень хороший человек, и сегодня мы пришли к нему в гости. Знакомьтесь — Александр Коротич.
Александр, как ты дошел до жизни такой?
Вопрос очень общий, на самом деле. Так с царя Гороха и начинать? Родители у меня оба музыкальные, папа прекрасно играл на баяне, и у него была коллекция катушек с записями звезд отечественной и зарубежной эстрады. Там были все — Шульженко, Утесов, все самое такое советское-любимое и прочие товарищи, которыми тоже тогда интересовались. Кроме этого, у него были бобины с записями зарубежной эстрады. Естественно, еще сыграли свою роль школа и 70-е годы, это было время очень большого интереса к музыке Мы тогда с другом сидели на задней парте и выдумывали свою собственную «рокгруппу». Придумали мультипликационных человечков, за них сочиняли тексты, переводили их на английский язык. Друг сочинял песни и играл на фортепьяно, я рисовал обложки альбомов. Все это была такая игра во взрослый рок-н-ролл, но, может быть, даже не это сыграло какую-то роль... Я тогда жил в Свердловске, у меня был сосед Вадик Баранов — уже студент, и я знал, что ему приносят разные пластинки, которые можно взять переписать. Я и повадился к нему ходить в гости. Но самым главным его интересом была музыка XX века — экспериментальные какие-то вещи. Он меня усаживал в кресло и ставил что-то на свой вкус. Я терпел, сидел, потел мозгами, потому что зачастую слушать это было не очень просто. И я послушал вот так в первый раз Айвза, Хиндемита, каких-то немцев, Пендерецкого (он был его любимым композитором), естественно, Пярта. И потихонечку как-то привык не чураться этой музыки и слушать так, чтобы «работать» вместе с композитором, потому что эта музыка требует некото рого напряжения при восприятии. Я ему благодарен за то, что он научил меня так слушать. И все, наверное, вот с этого и началось.
А как у тебя дальше развивалось, когда своя система какая-то появилась и коллекция?
Папа постоянно ездил в зарубежные командировки, и у нас был катушечный магнитофон AKAI, не самый крутой, но очень хороший, и пока я не сжег одну из колонок, он нам приносил много радости. Колонку на «Акае» я сжег, когда сделал свою первую электрогитару, после чего гитара была предана анафеме. Она несколько лет пылилась, пока мой приятель по архитектурному институту не попросил у меня ее купить. Я посчитал стоимость затраченных на изготовление запчастей, получилась какая-то несусветная сумма в 38 рублей, он эту гитару забрал и создал рок-группу. Друга звали Слава Бутусов, а группу «Наутилус Помпилиус».
Ведь ты с ними до сих пор общаешься, для них делал оформление альбомов?
Первый альбом, который я для них сделал, назывался «Чужая земля», потом я делал оформление альбома «Яблокитай», и все дальнейшие годы уже для Славы как для Славы Бутусова, и как для Славы Бутусова и группы «Юпитер». До сих пор мы сотрудничаем.
А когда ты перебрался в Москву?
Мне было 37 лет, шел период такого middle-life crisis, который, с одной стороны, был подкреплен крушением каких-то планов в Свердловске и надеждой, что эти планы реализуются в Москве. Музыку я, конечно, взял с собой (ту часть, которую больше всего слушал). К тому моменту музыка уже была на компакт-кассетах. Приобретение компакт-дисков меня настигло уже в Москве. Я начал их коллекционировать и наколлекционировал по площади, наверное, метров восемь квадратных.
Когда возвращался к винилу, какая была первая пластинка, откуда и когда она появилась? Получилось так, что я систематически заказывал себе компакты через «Пурпурный легион». И както раз при заказе через интернет-магазин, видимо, перепутал позицию, и мне вместо компакта прислали винил. Проигрывателя у меня на тот момент не было, и я даже не знал, расстраиваться или радоваться. Позже, во время путешествия в Прагу, я набрел на старую виниловую лавку и за какие-то символические деньги купил «Captain Fantastic & The Brown Dirt Cowboy» Элтона Джона (классическое, великое оформление), горячо любимый альбом «Джетро Талл» с комиксом и «Манфред Манн» «The Roaring Silence». Домая доставал их, любовался и даже не мечтал, чтоу меня когда-нибудь появится проигрыватель и я это смогу поставить и послушать. А потом, в один прекрасный момент мой друг Дима Степанов мне просто взял и подарил вертушку, и началось коллекционирование виниловых пластинок. Я думаю, у меня их уже штук 600.
Как эволюционировал музыкальный вкус?
Я, наверное, не оригинален тем, что в шко-ле и институте крепко сидел на арт-роке. Хотелось музыки, которая была бы и умной, и красивой, и сложной. Когда река арт-рока иссякла, показалось, что музыка закончилась. Я вспоминаю момент, когда мой друг Илья Кормильцев сильно меня пристыдил и сказал, что нет, это у тебя внутренний тормоз, который не дает тебе услышать, что на самом деле происходит. Когда я переехал в Москву, я месяц жил у Ильи. У него была небольшая коллекция — маленькая, но удаленькая. Там были и Лори Андерсен, и Unkle, и какието другие современные проекты, и я потихонечку стал возвращать себе это чувство свежестии новизны. Немножко странно мне сейчас видеть моих одногодок, которые 30 или 40 лет слуша-ют битлов или «Лед Зеппелин», и слушают, и слушают... Я так не могу! И поэтому провожу примерно по 5—6 ч в неделю в интернете за поиском какой-то интересной музыки. Меня интересуют альтернативный рок, инди, эмбиент, ай-ди-эм, новый фолк, глитч, немного эйсид-джаз. На самом деле нет такого, чтобы я решительно не воспринимал всего остального, но у меня есть ощущение, что современный музыкальный ковчег движется в сторону фолка, но не в узком смысле как кантри, предположим, или какая-нибудь балалайка. А фолка как какого-то стремления сделать музыку, до того как научишься профессионально ее делать, и в этом есть определенная сермяжная правда. Наверное, вот это и есть то самое интересное, что в музыке сейчас происходит. Потому что фольклор у каждого народа свой, у каждого города свой.
Если ты говоришь, что все крутится вокруг фольклора... Может быть, ты видишь какоето интересное развитие музыки вместе с параллельными направлениями? Синтез какой-то?
У меня есть некий опыт культурологических наблюдений. В МАРХИ я даже цикл лекций по этому поводу устраивал. Меня интересовала всегда транссмысловая мутация, когда живопись учится у музыки, театр учится у художников. Когда идеи для своего искусства берутся из другого искусства. И на самом деле, для меня музыка именно этим и богата, что, как для немузыканта, она является для меня питательной средой с точки зрения идей. Я вижу в ней некие приемы, фактуры, образы, которые мне помогают делать какието новые вещи в графике или в тексте, литературе. А что касается вообще тенденции культурной, то в ней очевидно прослеживается исчезновение профессионализма. То, что касается музыки, наш великий композитор Владимир Мартынов сформулировал в книге «Конец времени композиторов». Были профессиональные композиторы — теперь их нет. И инструменты сейчас появляются, которые позволяют человеку делать музыку непрофессионально. Есть компьютерные программы, которыми можно пользоваться, то есть технологии приходят к нам и развязывают нам руки, позволяя творить в тех областях, где мы не считаем себя профессионалами. Это очень интересная, на мой взгляд, тенденция, и в музыке она проявляется все сильней.
Toп-5
Пять любимых дисков из коллекции Александра.
Ты больше видишь музыку как некую файловую систему или есть вероятность, чтов какой-то среде тот же винил останется?
Ой, мне трудно сказать, я меняю за свою жизнь уже пятый формат, и может так случиться, что завтра грянет очередная цифровая революция, когда будет музыка нового супервысокого разрешения, и она накроет все виниловые проблемы. Я думаю, это когда-нибудь и случится. Но как нам жалко в эпоху электронных текстов расставаться с книжками, так нам (по крайней мере мне) будет жалко расставаться с виниловыми пластинками, поэтому я с ними никогда не расстанусь, уже сейчас определенно могу это сказать.
Есть вещи, которые тебе однозначно нравятся в старых изданиях и не нравятся в новых?
Я как-то не очень за этим следил, но новодельный винил, тот, что сделан с цифровых носителей, очевидно отличается от оригинальных пластинок. Звук становится плоский, очень обыкновенный, из него уходит шершавость и фактурность.
Про поиск музыки. Если рассмотреть год поисков. Что-то тебе попалось, что при твоем опыте действительно удивило?
Из всех рыб, отловленных в этой мутной реке, — по почте идущий до меня и пока еще не дошедший альбом Адриано Челентано «Per Sempre» на виниле. Я считаю, что это один из великих альбомов поп-музыки. Если не самый лучший альбом Адриано Челентано, то второй по значимости после «Soli». Из совсем нового мне понравился очень сильно проект Ritornell. С большим энтузиазмом выгребаю везде немецкого авангардного композитора Heiner Goebbels — это такой интересный человек и экспериментатор изрядный, при том что у него не абстрактная, безотносительная музыка, а очень даже конструктивная, очень интересная, богатая.
Я часто слышу сейчас мнение, что молодежь потребительски относится к музыке — кинул что-то там в плеер, воткнул наушники, выкинул из плеера, мода сменилась и забыл.
Я во всех подобных вопросах занимаю сторону молодежи. Дело в том, что это поколение, у которого изменился характер потребления информации. Для того чтобы нам переварить то, что они переваривают в секунды, нам нужны минуты. Поэтому нам кажется, что это несерьезность какая-то, а на самом деле это скорость, с которой молодежь сортирует информацию, и то, что все пролетает мимо них, неправда. Вот с утверждением, что с точки зрения отношения к миру и потребления культуры молодежь поверхностна, я согласен, но при этом поверхностность не означает духовную бедность. Они гораздо быстрее и четче нас схватывают смыслы, которые лежат на поверхности, они умеют их быстро систематизировать и складывать из них какие-то кроссворды. Я сужу по творческой молодежи. Нам, людям другого поколения, нужно как-то в глубину закопаться, а они до этого доходят совершенно другим путем. Да, они слушают MP3, а что, Бетховен на MP3 — это другой Бетховен какой-то?
Как думаешь, что может человека, который поверхностно знаком с музыкой, заставить погрузиться в музыку? Я не про технику.
Мне кажется, что тут нужно идти через какие-то более доступные визуальные и литературные ходы. Человек — существо визуальное, на самом деле, а потом уже аудиальное. Вот почему была так популярна в последние века опера — она наполовину музыка, наполовину литература. Это, кстати, еще и о том, почему нам важно иметь интересное оформление у носителя. Мы смотрим на это оформление, и оно определенным образом является ключом, который изменяет наше представление о музыке.
Первое впечатление — это уже некоторый ментальный код...
Код — это ключик, который открывает тебе какие-то смыслы и, наверное, тогда, когда у тебя есть некоторый опыт в прослушивании... Я помню свой опыт — для того чтобы я мог и научился слушать музыку с интересом, меня сначала нужно было заставить ее послушать. Такую вещь, как 13-я симфония Шостаковича даже любителей классической музыки не заставишь прослушать. Это музыка страшная, но при этом нужно понимать, что вот эта разрушительность тебя определенным образом обогащает, потому что ты понимаешь, что музыка — это не только средство утешения. Собственно говоря, вся поп-культура, весь ласковый нью-эйдж для релакса и все остальное прочее — оно абсолютно человеку необходимо. Но есть музыка и сложная, с переживаниями, губительная и страшная. По-настоящему начинаешь относиться к музыке как к такой богатойи полной смыслов среде, когда начинаешь узнавать вот эти вот пограничные области. Я ино-гда слушаю музыку, которую многие люди музыкой бы не назвали, есть произведения эмбиен-та, где понятия ноты, темы музыкальной, мелодики отсутствуют. И на самом деле я ценю музыку, в которой больше природы, в ней больше естественного. В ней есть воздух, земля, вода, растения, животные, и мне эта музыка нравится гораздо больше, чем та, которая насыщена человеком. Я поэтому последнее время как-то очень сильно повернул в сторону инструментальной музыки и в меньшей степени в область вокальной. Для меня это интересно, я оттуда получаю какую-то энергию, вдохновение для творчества.