«Два фильма в год как минимум!» — видимо, с такими мыслями нестареющий в 83 года классик американского кино приступал к съемкам своих новых картин. В декабре, следом за «Последней дуэлью», нас ждет «Дом Gucci». Сам же Скотт, по слухам, уже готовится к работе над байопиком о Наполеоне Бонапарте.

Сценарий фильма был написан по мотивам книги «Последняя дуэль: правдивая история испытания битвой в средневековой Франции» американского литературного критика Эрика Джагера, изданной в 2004 году. Вся правда — в названии: на экране зритель увидит историю последней санкционированной дуэли 1386 года.

Начав свой путь в большое кино с картины со схожим названием «Дуэлянты», за полвека Скотт снимал в самых разных жанрах: от легендарной фантастики  «Чужой» и «Бегущий по лезвию» до феминистического роуд-муви «Тельма и Луиза» и исторических драм «Гладиатор», «Советник» и «Царство Небесное».

Последний жанр очень отзывчив к претенциозному в хорошем смысле слова, пышному, с театральной отдушкой стилю Ридли Скотта. Как никто другой, с трепетом и вниманием ко всем деталям, режиссер умеет воссоздавать исторический контекст. В этом смысле «Последней дуэли» положено было стать очень типичной работой по всем канонам Скотта. Но есть в этой истории и некоторые занятные нюансы.

«Последняя дуэль» поначалу вроде бы и не готовит ничего неожиданного: каменные замки, рыцари в тяжелых доспехах, суровое средневековье Франции. Просматривая трейлер и опираясь на зрительский опыт «Гладиатора», мы ждем… все верно — исторического эпоса. И тут Скотт ловит зрителя на крючок.

Очень запутанное, мутное начало, где планы сменяют один другой каждые пять секунд, наводит на мысли вроде: «Что за клиповый монтаж? Деду точно пора на покой». Да еще и прически из начала нулевых у Мэтта Дэймона с Беном Аффлеком.

Кстати, эти двое не только сыграли в фильме, но и спродюсировали его,  поработав над проектом в качестве сценаристов вместе с Николь Холофсенер («Сможете ли вы меня простить?»). Они сами принесли Скотту сценарий, который режиссер оценил настолько высоко, что не внес ни единой правки. И этот сценарий вовсе не о мужской доблести. Речь пойдет о событиях, предшествовавших знаменитой дуэли, когда соперникам пришлось отстаивать свою правоту в бою насмерть.

Многие отметили сходство повествования с работой Акиры Куросавы «Расёмон» 1950 года. Вот и здесь Скотт решил рассказать три видения одной истории накануне решающего поединка: Жана де Карружа (Дэймон), Жака Ле Гри (Драйвер) и Маргариты (Комер).

Интересно наблюдать, как по мере перехода повествования от Жана к Жаку, а затем — к Маргарите, меняются образы героев и усложняется сюжетная канва. Одни и те же события показываются с чуть разной деталировкой и нюансами, что заставляет сильно усомниться в рассказе предыдущего участника. За кем правда?

Если верить де Карружу, то отважному рыцарю, преданному своему королю и спасшему когда-то Ле Гри, просто крупно не повезло с начальством. Граф Пьер д’Аленсон (Аффлек) изымает его земли в качестве взыскания долга и передает Ле Гри. С другом, соответственно, тоже не повезло: гедонист Ле Гри не только прибирает к рукам его земли, но и покушается на красавицу-жену Жана.

Тот же отрезок времени глазами Ле Гри — и выгоревшие краски на старом полотне словно становятся ярче. Отношение симпатии и доверия к боевому товарищу де Карружу сменяет сомнение: так ли непорочна его репутация на самом деле? Или перед нами мелочный жалобщик, грубоватый солдафон, выкрикивающий, в сущности, пустые слова о чести? А его жена Маргарита — действительно ли жертва насилия или коварная кокетка, соблазнившая приятеля мужа?

Наконец, в изложении самой Маргариты полностью исчезает и бравый дух с батальными сценами, и соперничество двух мужчин. Что остается? Остается тревожная судьба в мире, где женщина — всего лишь имущество своего мужа, а «изнасилование — не преступление против личности, а вопрос посягательства на собственность».

Вот ее будущий супруг скрупулезно обговаривает с отцом детали приданого. А вот — довольно отталкивающий эпизод первой брачной ночи с пыхтящим, словно на веслах, де Карружем и последующими сухими, как бухгалтерский отчет, разговорами о рождении наследника. Или посиделки со свекровью — старухой с картин Дюрера. И ответ на все вопросы семьи — смиренный кивок головы и молчаливое согласие.

На этот раз Ридли Скотт не рассуждает о морали: чью сторону принять — выбирает зритель. Для этого режиссер разбросал по хронометражу достаточно якорей.

Невзирая на повторяемость событий, в «Последней дуэли» присутствуют все составляющие для того, чтобы вы смогли с интересом высидеть 153 минуты и даже всерьез возмутиться в каких-то местах. Эта ювелирная режиссерская манипуляция, когда симпатичный еще 20 минут назад персонаж вдруг становится отвратительным, а возвращаясь каждый раз к одним и тем же событиям, ты чувствуешь себя окончательно запутанным.

Рука Скотта особенно чувствуется в финальной сцене поединка, когда градус напряжения становится буквально невыносимым. Но даже тогда это нельзя сравнивать со сценами того же «Гладиатора», потому что до самых титров вы так и не решите, за кем правда. Или решите, и тогда вас можно поздравить — вы очень цельная личность. Прямо как Жан де Карруж.