Джим Джармуш вообще в любви к зомби замечен особо не был: да, упоминал их в своем предыдущем творении, «Выживут только любовники», но вот фильма в жанре зомби-хоррора от него мало кто ожидал. В итоге зомби-хоррора, правда, и не получилось: «Мертвые не умирают» (The Dead Don't Die) — это тягучая, меланхоличная история с горсткой юмора и печальной моралью, которая пытается смеяться над заявленным жанром.
Завязка привычная: случился глобальный апокалипсис, мир начал меняться и мертвые полезли из-под земли. И зрителю показывают, как с таким нашествием справляется крохотный американский городок с населением чуть больше 700 человек. Цивилизация — она где-то там, далеко, а вот проблемы с мертвецами у жителей донельзя локальные.
Поначалу фильм чем-то напоминает «Зомби по имени Шон» с чуть приглушенной и вывернутой иначе комедийной составляющей. В первой половине были моменты, шутки, какие-то мелкие детали, которые делали фильм похожим скорее на творение Эдгара Райта, а не Джармуша — да, чуть более медленное, но все же в первую очередь комедийное. Но в какой-то момент в уши начал врываться меланхоличный саундтрек от SQÜRL, под который перед глазами проносились обретающие беспокойство пейзажи, вылезал из могилы Игги Поп, упражнялась с катаной Тильда Суинтон — и стало ясно, что комедия эта обильно политая горечью.
С самого начала персонаж Адама Драйвера, один из полицейских, говорит, что добром все происходящее не кончится, и повторяет эту фразу слово в слово несколько раз в течение всего повествования. Билл Мюррей, сыгравший его начальника, пытается его невозмутимо одергивать, но вскоре и сам не выдерживает давления происходящего. Хлоя Севиньи, их коллега оказывается к нашествию зомби не очень готова и справляется со стрессом с помощью воплей.
Другие персонажи тоже максимально карикатурны — здесь и недалекая владелица кафе в лице Эстер Балинт, и знакомый по «Трем билбордам» Калеб Лэндри Джонс в роли немного нелюдимого гиковатого продавца в магазине всякой всячины на заправке, требующий мудрых советов от курьера в исполнении рэпера RZA, и националистичный фермер с лицом Стива Бушеми, и заросший отшельник Том Уэйтс, занявший в этом медленном апокалипсисе позицию невмешивающегося наблюдателя, и, конечно, абсолютно неземная Тильда Суинтон, освоившая иайдо. Весь этот гипертрофированный в своей одномерности комплект героев, бледный, простой — он отлично отражает блеклость американской глубинки, делая фильм чуть более монотонным, а неожиданные всплески шуток и удачных ходов становятся более яркими на фоне этой овсянки.
Причем прелесть шуток как раз кроется в их неизящности, в их топорности. Их подают в лоб, какого-то особого кругозора для того, чтобы улыбнуться, не нужно — Джармуш вообще, кажется, не хочет, чтобы в процессе просмотра над его фильмом как-то сильно думали. Он просто рассказывает историю того, как крохотный городок боролся с нашествием зомби. Не очень эффективно боролся, если честно, лишь постоянно повторяя, как мантру, что зомби нужно бить в голову — а вместо крови из неработающих уже артерий мертвецов вырывалась черная пыль.
В этом зомби-апокалипсисе нет задора, нет ловкости, нет какого-то ощущения мотивирующей на подвиги борьбы. Есть усталость, индифферентность, даже покорность, пропитанная печалью. Нет ужаса. Нет страха. Нет ничего. И от этого, в общем-то, показанный в фильме зомби-апокалипсис выглядит даже более пугающим, чем его классические варианты, наполненные скримерами, рычанием, расплескивающимися вокруг фонтанами крови, горячими речами главных героев о спасении человечества или хотя бы небольшой группы людей, какой-то надеждой. В картине Джармуша героям все равно. Но так и задумано.
Зомби в фильме охотятся не только за пропитанием в виде свежего человеческого мяса, но и за теми вещами, которые их привлекали в жизни. Кто-то ищет Wi-Fi, кто-то пытается пинать мячик на футбольном поле, кто-то хочет добраться до конфет, вина или кофе. Джармуш в лоб говорит нам, что мы, ослепленные своими материалистичными желаниями, еще при жизни превратились в зомби, сменив порывы души на хотелки тела. И, что самое неожиданное, ответа на вопрос, что с этим делать, он не дает.
В нынешнем Джармуше очень остро видно это желание постоять на табуреточке в белом пальто красиво и донести до мира, что все, кроме него, живут неправильно. И несмотря на присущую Джармушу поэтичность и инаковость, от которой он не избавился даже в этой картине, его заявления скорее похожи на не самый трезвый разговор в четыре часа утра на кухне. Когда даются обещания пойти в тренажерный зал, сменить работу, начать сортировать мусор, перестать покупать футболки, бросить токсичного партнера — а после пьяного неспокойного сна все обещания забываются.
И Джармуш, кажется, прекрасно понимает, что его картина никого не побудит действительно глубоко задуматься о своей жизни, о том, что происходит вокруг. И он это отражает в финале, который поначалу обескураживает простотой, а после все-таки немножечко, но радует. Главный вкус этого фильма — горькая ирония, вся эта атмосфера неотвратимости и неизбежности, которую можно принимать, пожалуй, только флегматично пожав плечами.
