Имя продюсера, певца и автора песен Майка Вернона (Mike Vernon) в нашей стране известно, наверное, только настоящим фанатам британского блюз-рока. Но известно оно хорошо: этот человек чуть ли не полвека крутил ручки пульта, создавая саунд самых великих, тех, кто уже давно вписан в историю музыки XX века. Осенью 2020 королева Великобритании наградила г-на Вернона Орденом Британской империи.
Заслуженный британский продюсер и музыкант Майк Вернон должен был выступить в Москве весной 2020 года на клубном «серийном» фестивале British Blues Invasion. Но тут случился коронавирус. Досадно: наша публика на Верноне оторвалась бы. Он — отличный певец, артист с драйвом.
А мне очень хотелось встретиться с ним и поговорить. Договорились, зафрендились в соцсетях. Собирались порассуждать об эволюции звукозаписи, обо всяких фишках и байках. А получился, как мне кажется, лонгрид о зарождении всей этой рок-культуры. То есть чего-то, что само собой зародилось в народной массе, об этих гениальных самоучках, которые заставили шоу-бизнес играть по своим правилам.
Клянусь, это было самое странное интервью в моей профессиональной жизни. Продолжалось оно все карантинные месяцы. Я писал Майку письмо с парой-тройкой простых дилетантских вопросов — и буквально через день получал ответ на пару страниц. И потом, вдогонку — еще дополнения. Если Майк не отвечал больше трех дней, то писал письмо с извинениями. Вот уж действительно — английский этикет, аристократическая вежливость.
В 2013 году Майку Вернону вручили премию British Blues Awards в категории «Достижения в течении жизни». На самом деле, эта премия — новодел, просуществовавший с 2010 по 2017 годы — должна быть рада, что имела возможность вручиться такому человеку. К репутации-то самого Майка Вернона она мало что может добавить. Но все равно: лишнее признание профессионального сообщества, среды и тусовки. Впрочем, сам Майк давно уже имеет возможность жить там, где ему нравится (то есть в Испании), и делать то, что хочется — то есть петь.
За свою долгую и фантастически плодотворную жизнь Майк Вернон побывал певцом, продюсером, искателем талантов, автором песен, журналистом-издателем блюзового журнала R&B Monthly, который два года, с 1964 по 1966, рассказывал читателям о новинках жанра. Но прежде всего г-н Вернон — сэр Майк, так мы его обязаны величать отныне? — конечно же, продюсер, выросший вместе с британским блюзом.
Еще в юности он подружился с будущими великими вроде Эрика Клэптона и Джона Мейолла, еще когда те играли по клубам. Тогда блюз еще был маргинальной молодежной культурой. В дальнейшем Вернон работал с американцами, европейцами, со смешанными проектами, а его записи, коих сотни, отмечены премиями.
Пусть сам он не имел оглушительного коммерческого успеха, но, конечно, состоялся как музыкант. Кстати, его поздние альбомы — это очень интересно именно сейчас, потому что такого уже не делают. Чистота жанра плюс драйв!
И откуда он такой взялся?
«Блюз я полюбил в десять лет. Мы с родителями тогда жили в Кройдоне — сейчас это большой город к югу от Лондона. Наша местная гордость — огромный театр, каких в Британии не много было. И как-то туда пришла толпа народа — послушать первый европейский концерт Джонни Рэя».
Отец Майка собирал традиционный джаз: Стена Кентона, Бенни Гудмена, — на пластинках 78 об/мин. У друзей тоже водились пластинки с Луисом Джорданом, Mills Brothers, Ink Spots. Все это мелкий Майк слушал с большим кайфом, а к середине 1950-х уже «стал законченным поп-фэном!» И поглощал всех героев эпохи: от Бобби Дарина и Конни Франсис до Литтл Ричарда, Чака Берри и Фэтса Домино.
«Отец купил мне маленький радиоприемник, и я ночи напролет слушал Radio Luxembourg и немецкое AFN. Короче, подсел плотно». В 16 Вернон ушел из школы и поступил в арт-колледж в Кройдене. «В то время я слушал и джаз тоже, причем как традиционный, так и актуальный, “умный” — модерн, би-боп и так далее. А в колледже учиться было, конечно, интересно и увлекательно, но я никаких особых достижений не показывал и, думаю, именно тогда-то и решил связать жизнь с музыкой».
Человек с улицы
Как это было сделать простому фанату без связей? О, Майк Вернон умел пробиться. Это, кажется, его сильнейшая черта, как мы увидим далее: войти в нужные круги, работать не покладая рук, не унывать от неудач и организовывать тусу и движуху, если того и другого не хватает.
Так что для начала он просто «написал и отправил “просительные” письма на шесть крупных рекорд-лейблов. От трех пришел ответ “благодарим покорно, спасибо, НЕТ”. Остальные не затруднились ответом. Но уже месяца через три в почтовый ящик упало письмо из самой The Decca Record Company Ltd: приглашение на собеседование в хэд-офис в Лондоне. Мне предложили должность личного помощника главы отдела Артистов и Репертуара (A&R). В то время им был Френк Ли. На работу я вышел в ноябре 1962 года».
Майк обладал двумя качествами, которыми можно сейфы открывать: молодая энергия и общительность. Юный фэн блюза — и такими же были все эти Эрики Клэптоны. Майк ездил в Лондон в джазовые (!) клубы чуть не каждый день. Посещал почти все возможные концерты и вскоре перезнакомился с этими новыми «лабухами», будущей элитой британского рока и блюза. «Помимо самых крутых вроде Сирила Дейвиса, Алексиса Корнера, Грэма Бонда и Джона Мейолла, за кулисами ждали своего часа очень многие!»
…а имей сто друзей
В то время самыми популярными и трендовыми считались клубы The Marquee, 100 Club и Flamingo. Именно там Майк впервые услышал The Rolling Stones и The Yardbirds.
«Странное дело: роллинги-то были подписаны Decca именно тогда, когда я там работал, и их первый сингл “Come On” почти что прорвался в поп-чарты. Но я заметил, что именно The Yardbirds получают восторженные отзывы в прессе, и специально пошел на их концерт в The Crawdaddy. Там я зафанател от них по-страшному, решил их пристроить к нам на Decca, совершенно не задумываясь о том, что они могут стать прямыми опасными конкурентами нашим роллингам!»
Но как бы там ни было, «я довольно близко подружился с музыкантами The Yardbirds: Эриком Клэптоном, Китом Релфом, Крисом Дреджа, Полом Сэмуэллом-Смитом и Джимом МакКарти». А заодно и уговорил их менеджера Джорджио Гомельского — легендарного человека в прямом смысле — сходить в студию и записаться для Decca. Это было в 1963 году. Запись они сделали, но Майково начальство её отвергло. «Ты только представь глубину моего разочарования: это же моя первая продюсерская работа, а ее просто выбросили».
Группу The Yardbirds подписала EMI, а вскоре от них ушел Эрик Клэптон, который, как известно, присоединился к Bluesbreakers Джона Мейолла.
Дорогой Джон…
Активно выступающего Джона Мейолла Майк, конечно, знал уже несколько лет: «Впервые увидал его в The Flamingo с Ти-Боуном Уокером. Гитаристом в The Bluesbreakers тогда был Роджер Дин. Мы сдружились с Джономю Работать с ним оказалось легко».
Ему Майк, конечно, тоже предложил сделать альбом для Decca, но тут же выяснилось, что… такой уже есть, и называется он «Mayall Plays Mayall». А Decca даже выпустила сингл «Crawling Up A Hill».
«Классная песня! А где-то год спустя новость: Клэптон ушел из The Yardbirds и вроде как должен присоединиться к группе Мейолла. Придумался план: записать сингл для лейбла Immediate, который возглавляли менеджеры роллингов Эндрю Луг Олдэм и Тони Калдер. Меня очень разочаровало то, что Джон не обсудил со мной возможность остаться на Decca. Но, как оказалось, все к лучшему».
Потому что Мейолл объявился несколько месяцев спустя. Позвонил сам. Пожаловался на работу Immediate: сингл-де продвигают плохо, придется от них уйти, и нельзя ли как-то зайти на Decca? «Черт подери, да конечно можно!»
После долгих собраний-заседаний лейбл порешил принять артистов обратно. «Что было дальше, мы все знаем!.. Я сделал альбомов семь группы Джона», — скромно констатирует Майк. С Клэптоном и Питером Грином в составе, добавим мы.
Жизнь удалась
Вернон продолжал ходить по клубам и выискивать таланты. «И тут мне повезло: в клубе 100 Club я увидел и услышал The Graham Bond Organisation. Крутой состав: сам Бонд, Дик Хекстолл-Смит, Джек Брюс и Джинджер Бейкер... Вау!» Вернон очень скоро заманил группу в студию Decca, где они за три часа «нарезали» примерно пять песен.
Эти треки Майк снова представил лейблу, и Decca… это тоже отвергла. Но тут Вернон уже уперся и решил во что бы то ни стало убедить лейбл выпустить этого артиста. «Именно тогда Джефф Милн, руководитель американского подразделения на лондонской Decca, дал мне послушать сингл, который ему прислали из Нью-Йорка. И сказал, что это будет хитом в Штатах, а у нас надо бы сделать кавер с британской группой».
Это была песня «Long Tall Shorty» Томми Такера. А потом пришла еще и «High Heel Sneakers». «Обе песни крутейшие! Я заказал студию, песни мы [с группой] записали, и Комиссия по синглам лейбла просто в них влюбилась! Сингл дотянул почти до 40-го места. Правда, в результате группа подписала контракт с EMI». Звериный оскал капитализма.
Еще серия неудач — с The Spencer Rhythm & Blues Quartet, John Lee's Groundhogs — и Майк находит The Artwoods. «Группу создали [певец] Арт Вуд, старший брат Ронни Вуда, и [барабанщик] Киф Хартли. Мы сделали EP “Jazz In Jeans” — это сейчас коллекционная редкость». Также в состав группы входил будущий сооснователь Deep Purple, органист Джон Лорд.
А вскоре Майк Вернон привел на Decca неких Savoy Brown Blues Band, прославившихся под названием Savoy Brown. А потом — выходцев из Манчестера Ten Years After. Все: как говорится, жизнь удалась. После этого у Майка было навалом работы – как с блюзменами, так и с поп-исполнителями. Из разных стран. Перечислить всех невозможно.
Укрепление позиций
Когда в июле этого года пришла весть о кончине Питера Грина, Майк и его брат написали проникновенный пост в фейсбук.
«Мало кто оказал на нас такое влияние, как Питер Грин. И как личность, и как музыкант. Такой огромный талант — и такое ничтожное эго!» Именно Грину и группе Fleetwood Mack окрутевший Вернон обязан тем, что покинул, наконец, Decca — после очередного дурацкого отказа — и создал свой лейбл Blue Horizon.
«Когда в 1967 “Black Magic Woman”, песня Грина, впоследствии крутой американский хит в версии Сантаны, попала в национальный хит-парад Британии, пошла, как говорится, движуха! Позже появилась “Need Your Love So Bad”, которую сперва записал Литтл Уилли Джон, а потом, в 1969 году, вообще сюрприз: инструментальная пьеса “Albatross” возглавила британский чарт! Но потом лейбл, к сожалению, потерял Fleetwood Mac. Это стало для него ударом. Но жизнь шла своим чередом».
Своим чередом Майк Вернон с кем только не переработал. Как продюсер — от голландских блюзовых классиков Living Blues до Дэвида Боуи (дебютный LP 1967 года); как деятель рекорд-бизнеса — с самим Ахметом Эртегюном, создателем Atlantic, который представлял в Штатах второй лейбл Майка («Blue Horizon» закрылся в 1972 году), «Code Blue». Интересно, кстати, что именно на этом лейбле в 1996 году вышел последний студийный альбом великого Бо Диддли.
Майк уморительно рассказывает про проект: «Бо, которого я всегда обожал, хотел чего-то такого, не блюзового. Даже вроде своего рэппинга! Я отнесся к этому скептически: упускаем золотой шанс. Бо, конечно, крепкий орешек, его просто так не расколешь… Но мы с Марго Льюис, его менеджером, как-то на него надавили – и он уступил. И записал “A Man Amongst Men”, на котором играла просто команда мечты: Кит Ричардс, Рон Вуд, Джонни “Гитар” Уотсон, Ричи Самбора, Джимми Воэн, плюс его старая команда, Билли Бой и Джонни Джонсон…
Альбом делали очень долго, причем в разных городах: от Лондона до Чикаго, Нью-Йорка и Дублина. А Бо особенно нравилось общаться с Роном Вудом и навещать его волшебный дом в Ирландии. В общем, было весело. И результат не разочаровал». Альбом номинировали на «Грэмми» в категории «Блюзовый альбом года»!
Вышеупомянутый Майком «рэппинг» все-таки проявился в одной песне: «Kids Don’t Do It» — старик обращается к неким «детишкам» с менторскими поучениями. А сам альбом прекрасен. Слава Майку Вернону!
Продолжение: часть 2, часть 3.