«Фьюжн менее консервативен, чем джаз»: Евгений Побожий и гитарная философия

«Я был в жюри конкурса [Института Херби Хенкока]. Конечно, я внимательно слушал выступление [Евгения Побожего], и он меня сильно впечатлил. Уверен, у него очень большое будущее», — так в интервью Stereo.ru великий Джон Скофилд отозвался о нашем соотечественнике, 31-летнем гитаристе-виртуозе по имени Евгений Побожий.

В конкурсе Института джаза Херби Хэнкока русский человек обошел всех американцев, при том что заокеанский уровень игры — просто сумасшедший, как и конкуренция даже у мастеров-виртуозов. Что говорить, в Нью-Йорке и других крупных городах на любую «халтуру» стоит очередь виртуозов. Так что Женина победа — это настоящий сюжет для федеральных СМИ... Ну, был бы, в лучшем мире.

А мы решили поговорить с Женей о том, как развивается его карьера и что он может посоветовать нам послушать, чтобы стать такими же крутыми, как он. А еще — на каких гитарах играть джаз и фьюжн.

— Сразу закроем тему комплиментов от Джона Скофилда. Твоя реакция?

Ну, сказать, что это приятно — ничего не сказать (улыбается). Такие чувства охватывают, что сложно правильные слова подобрать. Скофилд — это же музыкант, который оказывал на меня огромное влияние с самого начала моего увлечения джазовой музыкой. С его альбомов и видеошкол на VHS начиналось мое изучение джазовой импровизации. Я 10 лет играл на его именной модели Ibanez!

— А кто еще из гитаристов на тебя повлиял?

Их довольно много! Аллан Холдсуорт, Пэт Мэтини, Джон Маклафлин, Курт Розенвинкель…

— Это классика!

Да, еще знаменитый Лионель Луэке, Тим Миллер, Джонатан Крайсберг, Лаге Лунд, Чарльз Алтура — и так до бесконечности.

— Аллан Холдсуорт считается самым сложным фьюжн-музыкантом, эдаким гитаристом для гитаристов. Что тебе в его музыке?

— Да, Холдсуорт абсолютно культовая фигура в мире гитарной музыки. Потому что, во-первых, он очень существенно раздвинул технические возможности инструмента. Во-вторых, он создал свой уникальный импровизационный, композиционный и исполнительский стиль, который ни с кем не спутаешь. Это если вкратце, не вдаваясь в подробности.

— Ну вдайся уж! Твои личные «лайки»?

— Холдсуорт очень сильно повлиял и на технику современных гитаристов, и на импровизационное мышление в целом. Думаю, я не избежал его влияния как в первом, так и во втором. Хотя для меня всегда очень важным было не копировать конкретного исполнителя, а только адаптировать отдельные элементы его стиля к своей игре. Так что если я вдруг чувствую, что моя игра начинает быть слишком похожей на кого-то — например, Холдсуорта, — то я начинаю сознательно этого избегать.

— Какой альбом послушать, чтобы врубиться?

— Мои любимые альбомы: «Secrets» и «Sixteen Men of Tain».

— Так, ладно, пойдем по именам крутых современников. Тим Миллер — это кто?

— Миллер широко известен в узких кругах, как и подавляющее большинство представителей нынешнего поколения интеллектуальной музыки. Он еще и известный педагог, преподает в Беркли, ведет образовательный сайт, издал несколько книг.

Он явно один из последователей того же Холдсуорта. Он очень многое взял от Холдсуорта, но с точки зрения техники игры и саунда также и привнес много нового. А безголовая гитара — непременный атрибут всех фанатов Холдсуорта.

— Его лучший альбом?

Пожалуй, последний — «Trio, Vol.3».

— Интересно, что происходит с джазовой гитарой как с инструментом. Ведь все играют более или менее на одинаковых моделях: Gibson, Ibanez как-у-Скофилда, полуакустика всякая, Jazzmaster — и все. А вот бас-гитар великое множество, куча моделей, мастеров, кастом-моделей — короче, мастера и музыканты извращаются, как хотят. Что же, технически гитара для джаза достигла совершенства — дальше изобретать некуда?

— В целом, если говорить об электрогитаре, есть три основных варианта корпуса: hollow-body (полуакустическая с толстым корпусом, полностью пустая внутри), semi-hollow (а-ля «Гибсон 335», тоже полуакустическая, но корпус тоньше, чем на hollow-body, пустые тут только боковые части) и solid body — «доски».

Если говорить именно о джазовой гитаре, то там большое значение имеет уважение к традициям, поэтому подавляющее большинство джазовых гитаристов играют на hollow-body либо на semi-hollow. Гитары такой конструкции — это, прежде всего, характерный звук, ассоциирующийся с джазом. Хотя есть и примеры гитаристов, играющих джаз на гитарах solid body — например, Ульф Вакениус, многие годы работавший с Оскаром Питерсоном, Рэем Брауном и другими великими. Так вот он всегда играет на Gibson Les Paul.

Это если говорить о джазе, но в музыке фьюжн такой привязки к полуакустикам уже нет. В целом, фьюжн гораздо менее консервативен, чем джаз, и предполагает гораздо больше экспериментов со звучанием, тембром и прочим. Холдсуорт, как мы уже говорили, традиционно ассоциируется с безголовыми гитарами, Маклафлин последние лет 20 играет на solid body с миди-датчиком... А если говорить о рок-музыке, то там развитие конструкции инструмента вообще не прекращается — люди экспериментируют в самых разных направлениях.

Есть еще такой момент: в джазовой культуре большее значение имеет развитие мышления — прежде всего импровизационного мышления, — нежели внешние атрибуты, такие как необычный тембр или внешний вид инструмента. И в этом плане те же Джонатан Крайсберг, Лаге Лунд, Майк Морено и другие являются суперсовременными джазовыми музыкантами в плане музыкального мышления, хотя и играют на «толстых» гитарах на чистом звуке.

— Возвращаясь к твоим вкусам. Крайсберг, Лунд и Чарльз Алтура — чем они такие необычные, какие альбомы выделить?

— Если говорить о моих любимых альбомах этих троих, то это: Johnathan Kreisberg «The South of Everywhere», Ari Hoenig «Punkbop» (там Крайсберг на гитаре), Lage Lund Four «Live at Smalls», Will Vinson «Live at Smalls» (тоже с Лундом). Альтура сольный альбом пока не записал, а мне очень нравится его игра у Чика Кориа на альбоме «The Vigil» и у Теренса Бланшарда на «Terrence Blanchard feat. The E-collective — Live».

— В поп-музыке как заведено: конкурс освещается, прошел, и, если не было дальнейшей раскрутки, — всех забыли. В джазе же так: конкурс ваш вроде никто не освещал, у нас по факту написали лишь несколько человек (в том числе и я — в «Труд»), но вот ты явно пошел в гору. Как так получается?

— У нас в СМИ джазовая жизнь вообще практически никак не освещается, такой себе «параллельный мир» (смеется). Хотя все-таки несколько публикаций в российских газетах было — и даже канал «Культура» сделал сюжет. За это, конечно, большое спасибо всем причастным, и тебе в том числе!

Мне хочется верить, что движение в гору действительно происходит. Хотя коронавирус и все, что за ним последовало, отменил очень много важных событий. Например, в конце марта я должен был лететь в США на запись своего первого сольного альбома, но тут всех посадили на карантин... А потом и несколько крупных фестивалей, на которые я был приглашен, отменили. Очень надеюсь, что все это еще произойдет в будущем.

Насчет привлечения таких звезд, как Антонио Санчес, к своим проектам — тут все происходит на уровне личных контактов. Мы с Антонио познакомились примерно год назад в Нью-Йорке — Игорь Бутман пригласил его на запись своего нового альбома, в которой я тоже принимал участие. Тогда мне удалось поиграть и пообщаться с одним из моих любимейших барабанщиков в мире.

И когда я начал думать, с кем из барабанщиков я бы хотел записать новое видео, первый, о ком я подумал, был именно Антонио Санчес. И я просто написал ему письмо с предложением записать совместное видео на мою новую композицию. К счастью, он согласился — и эта запись стала очень важной вехой лично для меня.