Кажется, в киноиндустрии вновь начинается эра музыкальных байопиков. Но у «Рокетмена» (Rocketman) есть одно огромное отличие от большинства таких картин: главный герой этого фильма жив. Более того, Элтон Джон — продюсер кино про самого себя, очень глубоко вовлеченный в его производство.

Сравнение с «Богемской рапсодией», взявшей в прошлом году пару оскаров, неизбежно — уж очень небольшой промежуток прошел между фильмами, да и режиссер у них один и тот же. Декстер Флетчер занял кресло Брайана Сингера, закончил съемки «Рапсодии» в конце лета 2018 года, а в сентябре уже взялся за «Рокетмена».

И первые кадры, если честно, вынуждают закатить глаза от самоповтора: фильм начинается с прохода главного героя в сценическом костюме по коридору концертной площадки, сдобренного слоу-мо и чуть замедленной версией ритмичного хита. Но уже спустя полминуты все встает на свои места и становится ясно, что это был не просто самоповтор — а ехидный смешок в сторону другой картины.

Это не «Рапсодия». Это намного лучше. И фильм интересен даже тем, кто с творчеством Элтона Джона знаком только лишь по «Believe», «Can You Feel The Love Tonight» из «Короля Льва» и «Saturday Night’s Alright», вошедшей в одну из самых кровавых сцен во втором «Кингсмэне».

Главная особенность, прелесть «Рокетмена» — в том, что его создавал сам Элтон Джон. Не те, кто был с ним рядом и, по их словам, знал его, как облупленного. Не те, кто с ним работал. Не те, с кем он спал — а он сам. Это даже не то чтобы автобиографическая история, какие-то факты в ней искажены в угоду зрелищности совершенно специально. Скорее «Рокетмен» ощущается как разговор по душам. Будто Элтон Джон взял, собрал всех в зале, сел на стул, взял микрофон и сказал: «Ну, сейчас я вам объясню, как я докатился до жизни такой». И для озвучки этого своего монолога он выбирает свои песни, ставя подходящие треки в нужные моменты. Да, не всегда совпадает эпоха — но тематика-то правильная.

«Рапсодия» — это взгляд со стороны. Это интерпретация жизни Фредди Меркьюри всеми теми, кто приложил руку к созданию фильма. «Рокетмен» — это взгляд максимально изнутри. Это такой терапевтический самоанализ, полный иронии и сарказма, подъярченных для шоу моментов, становящийся с каждой секундой все более и более открытым, честным, обнаженным, резким.

Далеко не все звезды любят себя настолько сильно, чтобы снимать про себя биографические мюзиклы при жизни. С «Рокетменом» история непростая: впервые об этом фильме Элтон, с подачи супруга, задумался еще десять лет назад, но кипеть работа начала только совсем недавно. Под руку удачно попался Тэрон Эджертон, спевший очень мотивирующую песенку гориллы в «Зверопое» и тем самым привлекший внимание Элтона. После совместной работы во втором «Кингсмане» Элтон уже никого, кроме Эджертона, в роли себя любимого не видел. В фильме, кстати, песни Эджертон тоже исполняет сам, очень удачно подражая манере исполнения Элтона.

Говорят, что Элтон, увидевший фото загримированного Эджертона, подумал, что это какой-то архивный снимок. В конце фильма идет традиционное сравнение кадров с реальностью, и его вполне можно понять: форма лица отличается, Тэрон помордастее, но вот мимика очень уж выразительная.

Это не просто биографический фильм про музыканта, но полноценный мюзикл. Музыкальные номера здесь вплетены в сюжет, причем вплетены органично и бесшовно. Для меня весь фильм казался туром по закоулкам сознания Элтона Джона, и переход от каких-то сюжетных моментов к музыкальным номерам именно из-за этого ощущения не казался нелепым, потому что в мозгу на тебя всегда может внезапно выпрыгнуть какая-нибудь удивительно подходящая песня — и с этим приходится просто мириться.

На фоне сюжетных событий, кстати, тоже играют песни Элтона Джона — только в переработанном варианте. Более медленные инструментальные аранжировки Джайлза Мартина идеально сливаются с происходящим на экране, дополняя игру актеров и работу операторов.

Да, похвалить хочется не только Тэрона Эджертона, но и других исполнителей. В роли автора текстов песен Берни Топина, с которым Элтон Джон в принципе начал свою карьеру, оказался мягкий, романтичный Джейми Белл, отлично передавший и радость от стремительного взлета, и усталость, и готовность быть рядом, а соблазнительного и сволочного менеджера Джона Рида сыграл Ричард Мэдден, и вряд ли кто-либо смог бы показать практически социопатическую расчетливость так же хорошо, как он. Особенно прекрасна Брайс Даллас Ховард в роли матери Элтона — эгоистичная, отстраненная, едкая и, кажется, совсем не любящая ни маленького Реджи Дуайта, ни взрослого Элтона.

Этот трип по коридорам чужой души поражает своей рок-н-ролльностью. Чего не хватило в «Рапсодии», так это отвязности, угара, чада кутежа. Элтон же ярко развлекался с подростковых лет — один из первых музыкальных номеров под ту самую «Saturday Night’s Alright» наглядно показывает, как надо проводить субботний вечер в британской глубинке. Нет ни одного момента в фильме, в котором приходилось бы скучать: он весь — череда незатянутых ключевых событий, то плавно, то резко перетекающих друг в друга.

Яркость, пафос, грандиозность, весь этот дикий масштаб, присущий суперзвездам, передозировка люксовостью и шиком, сумасшествием семидесятых — этого в «Рокетмене» более чем хватает. И вся эта мишура находится на своем месте. Она — часть жизни персонажа, сплавившаяся с ним, и потому выглядит так, как надо. И опять, я думаю, стоит благодарить сэра Элтона, понимающего, что его жизнь невозможно впихнуть в рамки семейного рейтинга PG-13. Я сейчас не только о всяких вечеринках, наркотиках, алкоголе и прочих нежелательных для детского просмотра вещах, нет. Я сейчас о самом подходе к картине.

Мэй и Тейлор, создавшие «Рапсодию», играли на очень безопасной территории, будто бы неосознанно противопоставляя себя как примерных семьянинов развратному образу жизни Фредди. В «Рокетмене» же такого искусственого противопоставления нет, есть только лишь переработанная, отрефлексированная главным героем реальность со всеми выводами.

Элтон Джон был сломанным человеком с самого детства. Недолюбленный «интровертированный экстраверт», желавший найти свое место в этой жизни и свое счастье, он показан стеснительным человеком, привыкшим держать все в себе, который налепляет на себя маски, одну за другой, с ростом популярности. И весь этот фильм — это срыв тех самых масок. Это признание — самому себе и другим, тем, кто находится рядом.

Тэрон Эджертон в рыжем костюме с рогами и яркими крыльями ведет зрителя по американским горкам жизни своего персонажа, постепенно скидывая и рога, и крылья, сдирая стразы и упаковываясь в мягкий, домашний махровый халат. Ему уже нет смысла кем-то казаться — под конец он хочет попросту быть собой.

Весь фильм — это аттракцион, увлекательный даже для тех, кто Элтоном Джоном не интересуется. Сами авторы называют его «музыкальной фантазией», и это, пожалуй, одно из самых правильных определений. В повествовании о реальной жизни находится место и магии, и фантасмагорическим галлюцинациям. Казалось бы, сам по себе фильм полон штампов — и детство неудачное, и любить некого, и в карьере взлеты и падения. Но все это подается легко, без нарочитого слезовыдавливания. И вся эта пересатурированная феерия вплетается в очень важный разговор о поиске места в жизни, поиске счастья, поиске и принятии самого себя.

Это хорошее, яркое, качественное, интересное кино. В общем, в нем есть все то, чего не хватило «Богемской рапсодии».

P.S.: Противники либеральных ценностей будут рады — из версии для российского кинопроката вырезали все сцены с однополыми поцелуями, сексом, а также подкорректировали эпизоды с употреблением наркотиков и поменяли финал. Если в оригинальной версии перед титрами говорится, что Элтон Джон не просто трезвенник, но еще и нашел наконец любовь всей своей жизни и радостно воспитывает с ним детей, то в российском варианте о любви ни слова — зато упомянут фонд по борьбе со СПИДом. Как это меняет смысл картины объяснил Михаил Козырев в посте на Facebook. Создатели фильма, ясное дело, тоже недовольны.